Герцогиня-охотница - Дженнифер Хеймор Страница 41

Герцог не имел понятия, как утешить сестру, когда та рыдала от страха за свою мать в гостиной Айронвуд-Парка, но сейчас он точно знал, как утешить Сару. Он гладил ее по спине, вкладывая всю нежность и сострадание в свои прикосновения.

Через какое-то время Сара подняла голову. На ее щеках были видны мокрые следы от слез.

– Почему? Что могла Бинни сделать, чтобы заслужить такую судьбу?

Он задумчиво покачал головой.

– Я не знаю, любимая.

Она теснее прижалась к груди Саймона. Он обнимал ее, отчаянно желая хоть как-то помочь ей, снять ее боль и высушить слезы.

Наконец Сара немного успокоилась и посмотрела на него. Протянув руку, она провела пальцем по его щеке и вокруг глаз.

– Мне очень жаль, – прошептала она.

Ее глаза блестели, а реснички слиплись от слез.

Он непонимающе улыбнулся.

– Жаль чего?

– Вы столько пережили сегодня.

– Да. Мне тоже жаль. – Вид холодного обнаженного тела Бинни мелькнул перед его мысленным взором. – Сталкиваться со смертью всегда неприятно. Но когда это смерть того, кто был частью твоей жизни много лет…

– Да. Это ужасно, – тихо сказала Сара. – А с лордом Лукасом все в порядке? – спросила она после паузы.

Как ответить на этот вопрос? Пожалуй, лучше сказать правду.

– Нет. Не очень.

– Где он?

– Люк вернулся в город, где была обнаружена Бинни. Он хочет попытаться разузнать что-нибудь еще.

– Ох, – пробормотала она, – вы, ваша светлость, отпустили его одного?

Саймон покачал головой.

– Я просто хотел вернуться домой, – сказал он. – К тебе.

Она закрыла глаза и приоткрыла губы в ожидании поцелуя. Саймон так и сделал. Взяв ее голову в свои ладони, приподнял вверх и коснулся своими губами ее губ.

Она была такой податливой в его руках. После всех переживаний и изматывающих событий прошедшего дня и ночи его измученное тело вдруг ожило. Оно требовало взять Сару и сделать своей, во всех смыслах этого слова.

Но нет. Пока нет. Не сегодня. Не сразу после того, как она узнала о смерти Бинни. Саймон хотел, чтобы этот момент стал особенным, радостным, а не прошел под впечатлением потери и трагедии.

Он поднял Сару на руки. Она обвила его шею своими руками. Глядя на ее лицо, на ее губы, пухлые и горящие после поцелуя, на ее глаза, все еще блестевшие от слез, он прошептал:

– Сара, позволь мне любить тебя.

Она посмотрела на него взглядом, полным доверия, и кивнула. Она примет все, что он захочет ей дать. Он знал Сару достаточно хорошо, чтобы понимать, что если она приняла решение, то ни за что не передумает.

Саймон подошел к ее смятой постели. Одеяло было откинуто в сторону, когда она встала, чтобы посмотреть, что за шум в коридоре. Аккуратно положил ее и сел рядом.

– Сара, когда мы наедине, как сейчас, ты можешь называть меня просто Саймон.

Никто больше не называл герцога по имени. Но в душе он оставался просто Саймоном, а герцог Трент был лишь оболочкой, в которой он жил. Ему хотелось, чтобы Сара любила именно Саймона, а не герцога.

И хотя в ее глазах еще были видны слезы, она улыбнулась ему своей открытой красивой улыбкой, и его сердце затрепетало.

– В моих мыслях ты всегда был просто Саймон.

– Тогда скажи это сейчас вслух, – сказал он.

– Саймон, – прошептала она.

Услышав свое имя из ее уст, Саймон напрягся, и по телу прошла легкая дрожь.

Он наклонился и снова поцеловал Сару, проводя рукой вдоль мягкого изгиба ее груди. Рука скользнула в вырез пеньюара, и он сжал в ладони этот нежный холмик. Пальцами он теребил ее сосок, который твердел и поднимался так же, как и член в его штанах.

Сара издала тихий сладкий стон. Саймон понял, насколько чувствительна была ее грудь. Каждое его касание вызывало отклик во всем ее теле. Он сильнее впивался в ее губы, продолжая терзать сосок, что заставляло Сару задыхаться и выгибаться всем телом. Потом он проделал то же самое с другой грудью.

Он отстранился, чтобы развязать пояс ее пеньюара, потом взял его за края и распахнул. На ней была та же простая белая ночная рубашка, что и вчера. Под рубашкой отчетливо просматривался силуэт ее тела, что едва не заставило его застонать. Были видны очертания ее стройных ног и нежного холмика между ними, изгиб ее талии и тугие пики сосков.

Саймон сбросил туфли и скользнул в кровать рядом с Сарой. Прижался к ней всем телом так, что она явственно почувствовала всю степень его возбуждения.

Ее руки, более смелые, чем прошлой ночью, исследовали его спину, а затем и остальные части тела.

Он громко охнул, когда ее пальцы прошлись по его соскам. Сара остановилась и чуть отстранилась, удивленно глядя на него.

– Это место очень чувствительно, – пояснил он. – Я чувствую примерно то же, что и ты, когда я ласкаю тебя там.

Она улыбнулась. Обольстительно и коварно. После первой ночи Сара стала значительно смелее. Получая больше опыта, она в постели становилась все активнее.

Саймон целовал ее лицо и страстно шептал:

– Боже, как я хочу тебя!

– И я, – Сара нежно провела кончиками пальцев по его груди, – очень хочу тебя!

Если она продолжит делать это, он, наверное, сойдет с ума. Саймон схватил край ее сорочки и медленно потащил вверх, попутно касаясь шелковистой кожи на ее ногах. Он чувствовал под пальцами мягкие, гладкие и в то же время мускулистые контуры ее бедер, переходящих в самое интимное место. Он оголил его и очень нежно накрыл своей ладонью. Сара была неподвижна. Только ее грудь быстро поднималась и опускалась вновь в коротком прерывистом дыхании. Он чуть надавил и провел пальцем между ее губ. Она выгнулась и застонала.

Так же как прошлой ночью, вся она была влажной от желания. Сара вцепилась в ткань рубашки на его спине, а он, помедлив немного, ввел палец глубже внутрь. Саймон чуть отодвинулся, чтобы взглянуть на ее лицо. Глаза Сары были плотно зажмурены, а рот открыт, как будто в немом крике.

Его естество затвердело как копье и настойчиво требовало занять место пальца. Но Саймон твердо решил, что не позволит ему командовать собой. Главное сейчас – это удовольствие Сары. Он хотел, чтобы она забылась от наслаждения.

Его палец гладил и ласкал ее, надавливая ладонью чуть выше. Саймон добавил второй палец. Сара стонала, выгибалась и горячо молила его:

– Пожалуйста! Еще! Пожалуйста!

О боже! Он очень захотел почувствовать ее вкус. Его губы начали спускаться по ее телу. Он пососал каждый сосок через тонкий хлопок сорочки, продолжая работать пальцами. Затем он сразу переместился на колени, поцеловав тонкий шрам, оставленный ежевичным кустом. Поцелуи Саймона медленно перемещались выше, пока не достигли треугольника волос и источающего влагу центра ее женственности под ним.