Нежное прикосновение - Шарлин Рэддон Страница 41

Брианна засмеялась. Она некоторое время молча любовалась прелестным тонким профилем Дульси. Несмотря на то что сегодня она впервые разговаривала с этой женщиной, после той ночи, когда она стала свидетелем того, как Дульси избивал Панч Молтон, Брианне показалось, что она нашла в ней родственную душу. Ей так хотелось приободрить эту женщину и сказать ей, что не она одна страдает от жестокости мужчин, но она не могла решиться. Подумав немного, она пришла к выводу, что лучше всего рассказать ей всю правду.

— Дульси, я хочу с вами поговорить.

— Конечно, миссис Виллард. Я вас слушаю.

— У нас с вами много общего. Дело в том, что мой муж тоже часто обращался со мной очень грубо.

Склонив голову, Дульси сказала:

— Вы, наверное, заметили синяки на моем теле. Панч не такой уж и плохой. Вообще-то, он ко мне хорошо относится. А вот когда он злится, то… ну…

Брианна взяла руки женщины в свои руки и крепко сжала их.

— Я знаю. Мой муж тоже не был законченным мерзавцем. Поверьте, у меня не было намерения вас смутить. Я просто хотела, чтобы вы знали: вы не одиноки, и у вас теперь есть подруга, которая понимает, что вам пришлось пережить.

— Это правда, миссис Виллард?

— Конечно. И прошу вас, называйте меня Брианна.

— Благодарю вас. Я так рада! Ой, не потому, конечно, что и вас тоже муж бил, — сказала Дульси, всплеснув руками от избытка чувств. — Я хотела сказать, что хорошо, когда есть человек, с которым можно поговорить об этом. Понимаете, это немного утешает и облегчает страдания. Не так, как… О-о, я не могу найти нужные слова, чтобы правильно выразить свои мысли.

Брианна обняла женщину, пытаясь приободрить ее.

— Да, я понимаю, что вы хотели сказать. Именно поэтому я и решила поговорить с вами. Мне тоже приятно сознавать, что есть человек, который понимает, через что мне довелось пройти.

— О-о, я это хорошо понимаю. Это, конечно, ужасно, но я… сторонилась людей, боялась, что они могут обо всем догадаться. Ну, вы понимаете, о чем я?

— И я жила как отшельница, — сказала Брианна. — Я поняла, что Баррет — это мой муж, точнее… он был моим мужем — хвалил меня за затворнический образ жизни по вполне понятным причинам.

— Вы сожалеете о том, что он умер?

Если бы она сказала, что сожалеет об этом, эта женщина могла бы решить, что она просто ненормальная. Однако если Дульси ее не поймет, то ее уже никто не сможет понять.

— Тогда я чувствовала, что кто-то нуждается в моей заботе, что кому-то без меня плохо. Вот этого мне теперь действительно не хватает.

— Я понимаю.

Обе женщины замолчали. И не потому, что им больше нечего было сказать друг другу, а потому, что им уже не нужны были слова для того, чтобы выразить свои чувства, поддержать или ободрить друг друга. Теперь они понимали друг друга без слов.

— Иногда, когда он уж очень грубо со мной обращается, — тихо и печально произнесла Дульси, — мне хочется, чтобы в него попала молния и убила его. Однако на самом деле я не желаю ему смерти. Я даже не представляю себе, как смогу прожить без Панча.

Пока они беседовали, шумная вечеринка завершилась. Однако они продолжали бродить в темноте, обсуждая то одно, то другое, делясь друг с другом своими мыслями и чувствами.

— Если бы не Кол, — сказала Брианна, — я бы никогда не решилась предпринять такое трудное путешествие. Но сейчас я рада, что согласилась на это. Когда мы оказались в прерии и я увидела эти огромные просторы, то почувствовала себя невероятно свободной. Мне еще никогда не доводилось испытывать такое сильное чувство. Это меня даже несколько испугало, но я постоянно твердила себе, что мне нечего бояться. Это прекрасное ощущение.

Дульси мечтательно улыбнулась.

— Мне кажется, что меня испугала бы такая безграничная свобода. Мне нужно, чтобы кто-нибудь постоянно заботился обо мне. Вы понимаете меня?

Брианна кивнула.

— Меня волнует то, как я буду жить, когда мы приедем в Орегон и Кол покинет меня. Однако я не могу вечно сидеть у него на шее. Я должна научиться жить сама, без посторонней помощи.

— Неужели вы не хотите… ну, если, конечно, встретите приличного человека, снова выйти замуж?

Они и не заметили, как оказались возле фургона Брианны. Серый жеребец Ная весело заржал, приветствуя ее, и она погладила его по мягкому носу. Подумав о Нае, она почувствовала, что ее вдруг бросило в жар. Ее охватило сильное желание. Такого ей еще никогда не приходилось испытывать, и это несколько озадачило ее.

— Разве я могу быть уверенной в том, что этот мужчина не окажется таким же, как Баррет? — сказала она, хотя ей не хотелось верить в то, что Коламбус, в конце концов, окажется таким же, как и ее муж. — Я думаю, что такие женщины, как мы, должны очень осторожно выбирать себе спутника жизни. Пока мы не узнаем мужчину как следует, не стоит отдавать ему свое сердце. Кол убеждает меня в том, что Баррет не любил меня и поэтому так грубо со мной обращался. Можно предположить, что он прав, но я думаю, что не все так просто. Дело в том, что мне иногда казалось, будто существуют два Баррета. Один грубый и злой, а второй добрый.

— И я чувствую то же самое по отношению к Панчу! Мне просто раньше не с кем было об этом поговорить, — воскликнула Дульси и, став на цыпочки, обхватила Брианну за шею и прижалась щекой к ее щеке. — О Брианна! Я так счастлива, что познакомилась с вами. Теперь я не чувствую себя одинокой.

— Вы не одиноки, — сказала Брианна и обняла ее. — Я тоже очень рада, что встретила вас.

В наступившей тишине слышалось только стрекотание сверчков. Танцы уже давно закончились, и музыка стихла. Уставшие, но довольные, люди расходились по своим фургонам. Они понимали, что завтра им предстоит пережить еще один трудный день на пути к новой жизни.

— Мне уже пора возвращаться, — сказала Дульси.

— Я провожу вас. Панч может поинтересоваться, где вы все это время были.

Дульси хотелось что-то ей сказать, но она не сразу решилась.

— Ему не понравится, если он узнает, что я говорила о нем.

— Значит, мы сделаем так, чтобы он не узнал об этом.

Сидя в полном одиночестве на отдаленном холме, где он весь вечер нес сторожевую вахту, Коламбус Най прислушивался к доносившейся музыке. «Интересно, — думал он, — танцует ли Брианна?» Представив себе, что другой мужчина как раз в этот момент обнимает ее, а она смеется и флиртует с ним, он ощутил такую безудержную ярость, что у него потемнело в глазах. К тому времени, когда его дежурство закончилось, он уже был готов просто ворваться в круг танцующих пар, схватить Брианну, перебросить ее через плечо и умчаться вместе с ней в ночную тьму. Он будет заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не осознает, что всегда будет принадлежать только ему одному.

Увидев ее гуляющей в компании Дульси Молтон, а не танцующей вместе со всеми, Най унял свои неистовые порывы. Ее образ преследовал его целый день, несмотря на то, что он старался как можно дальше отъехать от лагеря, надеясь, что тогда ему легче будет побороть свое желание прикоснуться к ней. Она постоянно снилась ему. Он прилагал невероятные усилия для того, чтобы оставаться в своей промокшей от дождей и росы постели и не пробраться к ней в фургон. Успокоить его могло только одно. Ему нужно было почувствовать, как его тело накрывает ее тело, как он входит в нее, завладевает ее разумом и душой. Однако он понимал, что в настоящий момент уступать своим желаниям так же неразумно, как бороться с медведем-гризли в его собственной берлоге. Никто не может выйти из этой схватки победителем.