Прощения не ждут - Лора Бекитт Страница 41

В камине потрескивали дрова; стены в комнатке были обшиты неотполированным деревом, и воздух казался пропитанным чистыми, свежими запахами леса.

Эвиан сидела на стуле, сложив руки на коленях. Ее лицо выглядело поразительно неживым. Создавалось впечатление, что она не слушает и не слышит стоящего перед ней человека, хотя на деле это, разумеется, было не так. От некоторых вещей нельзя отгородиться никаким усилием воли.

— Парень, с которым ты сбежала и кувыркалась в постели, полное ничтожество, я даже не могу его ненавидеть. Иное дело ты. Я не в состоянии поверить в то, что порядочная девушка оказалась обыкновенной шлюхой! Я сомневаюсь в том, нужна ли ты мне теперь, хотя это, конечно, не повод отдавать тебя какому-то проходимцу. Ты унизила меня перед моими людьми, и я намерен тебя наказать. Прежде всего ты больше не выйдешь из этой комнаты. Энни будет приносить тебе еду и выносить ночной горшок. Даже не пытайся улизнуть: я поставлю у входа охрану.

Когда Джозеф Иверс вышел и повернул в дверях ключ, Эвиан не шелохнулась.

Иногда молодой женщине казалось, будто она просто заснула, а после очнулась все в той же «Райской стране», или что-то все-таки было, но потом время повернуло вспять. Изменилось лишь то, что Иверс больше не прикасался к ней. Это было большим облегчением.

Удар, нанесенный ее новой жизни и едва зародившимся отношениям, был слишком внезапным и жестоким. Едва к ней вернулась способность принимать и дарить любовь, как это было отнято. И, похоже, безвозвратно.

Она вновь перестала плакать, а ночами не смыкала глаз. Порой в душе вспыхивали остатки надежды, и тогда Эвиан ждала, что Кларенс придет и вызволит ее, но все это гасло так же быстро, как свеча в кромешной ночи.

Однажды она увидела в окно Надин, идущую по двору рядом с Арни Янсоном и счастливо улыбавшуюся ему. Значит, Иверс купил и этого парня? Что сказал бы Кларенс, узнав о предательстве лучшего друга? Да и жив ли он? Эвиан не спрашивала об этом, потому как знала, что не получит ответа.

Возвращение молодой мачехи не доставило Надин радости, но она старалась не думать о ней, тем более Эвиан держали взаперти. Что касается Арни, он немедля бросился к тестю.

— Вы убили Кларенса?!

Джозеф опустил тяжелую руку ему на плечо.

— Послушай, парень, я не нарушаю закон. Я просто ударил его, как сделал бы любой мужчина на моем месте, и велел больше не появляться здесь. Перестань об этом думать и займись делами.

Иверс знал, что Кларенс остался жив: его люди скрепя сердце сообщили ему об этом после того, как один из них сказал остальным:

— Если хозяин когда-нибудь встретит этого парня живым, мы — покойники!

В результате они рассказали Иверсу о том, что вздернули Кларенса, и он почти отдал Богу душу, но в последний момент им помешали вооруженные незнакомцы.

Иверс рвал и метал, но все же уехал из Денвера: это была не его территория и чужой штат.

Зима подходила к концу. Жизнь на ранчо текла своим чередом, и только Эвиан извелась, не видя никакого выхода. Она должна была попасть к Зане, во что бы то ни стало ее увидеть, но не знала, как это сделать.

Она видела в окно, что у Надин округлился живот. Видела, как она медленно, с достоинством идет по двору, а Арни обнимает ее за плечи. Они не скрывались и не таились. А вот о том, что творилось с самой Эвиан, никто не догадывался и не знал.

Эвиан понимала, что ее борьба, борьба одинокой женщины, обречена на провал, и все же не переставала на что-то надеяться. Она давно задумала устроить в усадьбе пожар, но в зимнее время это было сложно сделать. Пришлось дожидаться весны.

С того времени, как сошел снег и обнажилась пожухлая трава, прошло всего две недели, и местами почва была еще влажной. С гор доносился гул водных потоков. Теплый воздух дрожал над пастбищами, и от них исходил легкий пар. Приближалась горячая пора весеннего клеймения скота, после которой следовал грандиозный праздник.

Никто не ведал планов Джозефа Иверса относительно Эвиан. Похоже, он попросту позабыл о своей молодой жене.

— Он что, собирается держать ее взаперти до скончания века? — порой спрашивал Арни у своей супруги, но Надин не знала ответа.

Эвиан приносили ту же еду, какую ели остальные домочадцы, если нужно — воду для купания. Свои просьбы она передавала через Энни, хотя у нее редко возникали какие-либо желания. За все эти месяцы ни Надин, ни Арни не перемолвились с ней ни единым словом.

Узнав о том, что дочь беременна, Джозеф Иверс обрадовался и похвалил… Арни. Надин надеялась, что родится мальчик, и тогда она, если не заслужит благодарности, то хотя бы не услышит отцовских упреков.

Однажды ночью Эвиан решила, что больше не может ждать. Тем более из каких-то отрывочных подслушанных фраз она узнала, что Иверс уехал в Шайенн.

Осторожно приоткрыв окно, она побросала вниз тряпки, облитые керосином из лампы, вытащила из матраса солому, подожгла ее от тлевших в камине углей и опустила сверху, а потом наблюдала за ползущей вдоль стен дома струйкой огня.

Плотно закрыв створки, Эвиан намочила тряпку водой из кувшина для умывания, чтобы затем приложить к лицу. Когда в комнату повалит дым, надо продержаться как можно дольше, чтобы пламя успело распространиться по усадьбе.

Эвиан сидела, считая минуты; хотя ее нервы были обострены до предела, где-то в глубине души она была совершенно спокойна.

Обитатели дома крепко спали. Арни снилось, что он вновь очутился в поселке углекопов, куда так не хотел переезжать, и что его отчим, у которого почему-то было лицо Джозефа Иверса, отчитывает его за что-то.

Между тем выросшая в краю, где редкий год не случалось лесных пожаров, Надин проснулась, как по команде.

— Дым! — воскликнула она. — Я чувствую запах дыма.

Арни вскочил.

— Да, ты права.

Он принялся лихорадочно одеваться, между тем во дворе уже стучали чьи-то сапоги и слышались крики. Повсюду было слишком много дерева, и местами древесина была, точно порох, а ветер дул достаточно сильно.

— Бери самое необходимое и выбегай на улицу! — велел Арни.

Надин кивнула. Она знала, что сейчас все мужчины бросятся спасать скот, но в ее представлении это было совершенно нормальным. К тому же она вполне могла позаботиться о себе.

Взяв личные вещи, немного своей одежды и того, что она успела приготовить для будущего ребенка, а также подаренную Арни шкатулку, Надин выскочила в коридор. Кто-то из мужчин пронесся мимо нее, едва не сбив с ног и даже не извинившись, но она не обратила на это внимания.

Из дальнего конца дома доносились стук и крики. Надин поняла, что это Эвиан.

Пройдя по коридору, молодая женщина остановилась возле комнаты своей мачехи. Здесь было полно дыма, и она сразу начала кашлять. У нее не было ключа, и она не знала, есть ли запасной, а если есть, у кого он хранится. Как бы Надин ни ненавидела эту девушку, нельзя было допустить, чтобы та сгорела заживо.