Клянусь, что исполню... - Хилари Норман Страница 41

В августе Джим объявил об открытии собственного агентства – «Джи-Эй-Эй». Весь процесс создания был сплошной битвой с Кэри. Но в конце концов все документы были подписаны.

– Мне пришлось порвать со всеми, – рассказывал Джим по телефону Оливии. – Со всеми моими клиентами, со всеми коллегами. Я продолжаю заниматься своими старыми заказами, заключенными в «Бомон – Ариас», – кстати, я до сих пор остался там пассивным партнером, – но в свободное время я теперь могу вести собственный корабль, как выражается Кэри, если не сдохну.

– Выражение весьма точное, – язвительно прокомментировала Оливия, – если учесть, что ты пытаешься тянуть два воза.

– Ничего, – сказал Джим. – Конечно, мне пришлось от многого отказаться, и у Кэри на руках по-прежнему четыре туза, но в том, что касается новых заказов, мы еще посмотрим, кто кому перейдет дорогу. Честно говоря, я уже много лет не чувствовал такого облегчения и воодушевления.

Через три месяца в деловых кругах заговорили о том, что если кто-нибудь в Бостоне и способен создать оригинальную, эффективную, выгодную рекламу, так только новое агентство Джима Ариаса.

В один прекрасный день на пороге офиса «Джи-Эй-Эй» на Бойлстон-стрит появились Мэгги Кармайкл и Дэвид Баум – старые друзья Джима, его любимая творческая команда. Однако соглашение о запрете переманивать сотрудников, заключенное между ним и Кэри, помешало ему встретить их с распростертыми объятиями. Друзья отправились в соседнее кафе и заказали по чашке капуччино.

– При чем тут переманивание? – кипятилась Мэгги. – Ты же знаешь, что мы уже пять месяцев назад ушли из «Бомон—Ариас» и теперь работаем в Нью-Йорке, в «Стейнфельд Николсон»…

– Где пьем горькую чашу, – подхватил Дэвид, – и чахнем от тоски по дому.

– Но ведь дом – это не просто Бостон, – продолжала Мэгги, – и боже тебя упаси подумать, будто мы подлизываемся.

– Боже упаси, – эхом повторил Дэвид.

– Для нас дом – это любое агентство, Джимми, которым управляешь ты.

– И при всем уважении к Кэри Бомон-Ариас-Ариас…

– Уж не знаю, как положено величать женщину, которая берет в мужья одного брата за другим… – вставила Мэгги.

– …у нее нет никакого права диктовать нам, где мы должны работать, – закончил Дэвид.

Джим отпил капуччино. Оба выжидательно смотрели на него.

– Ну как? – спросили они хором. Джим поставил чашку.

– Для начала я поговорю со своим юристом.

– Это не вполне честно, – сказал ему юрист Боб Джейкобсон.

– Но это является нарушением контракта? – спросил Джим.

– Строго говоря, нет.

– Но?..

– Но следует подумать.

– Баум и Кармайкл уволились пять месяцев назад. Они уехали в Нью-Йорк и устроились на работу в другое агентство. Теперь они возвращаются в Бостон и хотят работать в «Джи-Эй-Эй». – Джим помолчал. – Так имею я право принять их на работу или нет?

– Будут осложнения, – предупредил юрист.

– Мне не привыкать, – ответил Джим.

– Тогда действуйте.

Больше месяца Кэри, казалось, и не помышляла об отмщении и вдруг ни с того ни с сего снова показала коготки. 23 декабря в газете «Бостон Дейли Ньюс» появилась статья, которая была, с должными мерами предосторожности, перепечатана в ближайшем номере «Эдвертайзинг Лайф».

Человек по имени Сайлес Гилберт – Джим смутно припоминал его: скромный, незаметный клерк из бухгалтерии «Бомон—Ариас» – дал интервью. Он высказывал личные впечатления о тех ужасах, какие миссис Ариас – дама, к которой он, Гилберт, питал искреннее восхищение и уважение, – довелось выстрадать за долгие годы семейной жизни с первым мужем.

Не веря своим глазам, Джим читал интервью Гилберта в «Дейли Ньюс», выделенное желтым цветом, и в душе нарастала бешеная ярость.

«Однажды на службе я случайно подслушал их разговор. Они беседовали в зале заседаний после крупного собрания. Я говорю «беседовали», но на самом деле они ссорились, и так громко, что их можно было слышать снаружи.

Миссис Ариас говорила мистеру Ариасу, что, когда люди узнают правду, никто не станет винить ее за то, что она его покинула. Она сказала, неужели он думает, что она не знает о его грязной интрижке с двумя его подружками. Я не мог поверить собственным ушам. Но, честно говоря, и не слушать тоже не мог. Я понимаю, что это нехорошо, но они говорили так громко, что я просто не мог удержаться, чтобы не дослушать до конца. А кто бы удержался на моем месте?

Я хочу сказать, что ни одна замужняя женщина такого не потерпит. Миссис Ариас узнает, что ее муж путается с двумя женщинами, причем одна из них замужняя, имеет детей и, судя по слухам, еще и наркоманка. Я считаю, миссис Ариас совершенно права. Вряд ли можно винить ее за то, что она ушла к другому».

– Как ты могла? – спросил Джим у Кэри через два дня после того, как номер «Эдвертайзинг Лайф» со злополучным интервью лег к нему на стол. Он пытался объясниться с ней еще после выхода статьи в «Дейли Ньюс», однако Кэри была в отъезде и вернулась в город только этим утром. Он ворвался прямо в кабинет к Кэри прежде, чем юный Марк Райс, ее новоиспеченный личный секретарь, успел доложить о нем.

– Не понимаю, о чем ты, Джим. – Кэри безмятежно восседала за столом, на котором лежала одна-единственная папка. В остальном же обширный стол, как обычно, сверкал свежей полировкой и был почти пуст, если не считать свадебной фотографии с Питером. – И мне бы хотелось, чтобы ты не врывался, как смерч, ко мне в кабинет, не удосужившись даже позвонить заранее.

Джим швырнул ей на стол номер «Эдвертайзинг Лайф».

– Я уже не первый год знаю, что ты стерва, Кэри, но, честно говоря, не предполагал, что ты можешь пасть так низко.

Она приподняла идеально выщипанную бровь:

– Чем же я тебя так расстроила, Джим?

– Сколько ты заплатила Гилберту? Полагаю, он недавно уволился. И до сих пор не нашел работы? Интересно, долго ли ты искала подходящего исполнителя для своего грязного дела? Сколько ты ему заплатила?