Состязание в непристойностях - Иван Жагель Страница 41

Будь Калачников сейчас на коне, он бы оскорбился и выбросил приглашение, но в его нынешнем положении перебирать харчами, привередничать было бы глупо. А вдруг и в самом деле на презентации книги соберется приличная компания, туда заглянут телевизионщики, да еще и кто-нибудь возьмет у него интервью. Все-таки Козловская прежде гремела в молодежной среде, и сюжет о ней вполне могут пропустить в новостях, ну хотя бы на второстепенных каналах.

…Полное название отеля на Петровке было «Мариотт Рояль Аврора». Приехав сюда к семи, Калачников сразу за вращающейся дверью увидел табличку со стрелкой, указывавшей, где будет проходить презентация книги. Подсказал дорогу и топтавшийся в холле улыбчивый малый в униформе и в фуражке с лаковым козырьком.

В ресторане на втором этаже было уже довольно многолюдно. Прибывавших гостей встречала на входе сама Козловская и двое каких-то мужиков. Один выглядел так себе — неряшливая бородка, мощные очки и дешевый, помятый костюм. Другой же был холеным, упитанным, и один только его галстук стоил больше, чем вся одежда бородатого.

Козловская познакомила Калачникова со своими спутниками. Человек с неопрятной бородкой оказался директором небольшого, малоизвестного издательства, в котором как раз и вышла презентуемая книга. Ну а упитанного мужчину Ася многозначительно назвала своим «очень близким другом и главным спонсором проекта».

От такого представления «очень близкий друг» счастливо зарделся, засучил руками и ногами. И вообще, он так плотоядно смотрел на Асю весь вечер, что все вопросы относительно того, какому же идиоту взбрело в голову издавать книгу Козловской, на какие шиши устроена презентация в дорогом ресторане, кто заплатил за изысканный ужин и за роскошные, тисненные золотом приглашения, отпадали сами собой.

Как и подозревал Калачников, публика в ресторане собралась средненькая. Он узнал лишь пару телевизионщиков — бывших коллег Аси, депутата Госдумы, довольно часто мелькавшего в теленовостях, актера из Вахтанговского театра и непонятно как затесавшегося сюда известного публициста, писавшего много и, кажется, во все издания сразу, включая интернетовские. Заполучить этого человека на свою презентацию было самой большой удачей для Козловской: одно его слово стоило больше, чем десяток литературных рецензий и телевизионных сюжетов. Остальной же народец вообще не заслуживал того, чтобы сосредотачиваться на нем.

Поначалу все толклись в центре ресторана. По левую сторону от входа вдоль стены были выставлены закуски, по правую — располагался бар, а в глубине зала установили большой стол, на котором громоздились внушительные стопки презентуемой книги. Но к этому источнику народ припадать не спешил, налегая пока на спиртное.

Петр тоже сначала отметился в баре и лишь затем со стаканом виски в руке наведался к столу с книгами и полистал одну из них. Почти каждый второй абзац крупно напечатанного текста начинался с личного местоимения первого лица единственного числа, а именно — с «Я». Например: «Я заметила, что еще до начала интервью он гипнотизировал меня взглядом, а после съемок он увел меня в коридор и предложил поехать с ним на неделю в Ниццу, в любое удобное для меня время. Я была просто шокирована этим откровенным предложением». Или: «Я согласилась сесть в его „роллс-ройс“, думая, что он собирается поговорить со мной о делах. Но когда он сделал знак, чтобы водитель вышел, и когда он положил руку на мое колено, я дала ему пощечину! Очевидно, в моих глазах было что-то такое, что больше с гнусными предложениями он ко мне не лез, а на следующий день я получила от него огромный букет алых роз с извинительной запиской».

Ясно было, что эта книга о себе, любимой, а все остальные ее персонажи служили лишь массовкой, фоном, подчеркивавшим достоинства главной героини: ее исключительность, находчивость, остроумие, ну и, естественно, красоту. Очевидно, сотрудники издательства, с лихвой компенсировав все свои расходы за счет щедрого спонсора, даже не позаботились о том, чтобы хорошо отредактировать текст, привести его в приличный вид, убрать всякие несуразности, замаскировать похвальбу.

Положив на место увесистый фолиант, Калачников пошел по залу ресторана, присоединяясь то к одной группке приглашенных, то к другой. Как ни странно, о книге Козловской никто даже не вспоминал, а почти все разговоры были о политике: ругали американцев, снисходительно оценивали умственные способности собственного правительства, подсмеивались над последними решениями Госдумы — одним словом, велся обычный либеральный саркастический треп, единственно допустимый в приличном обществе.

Наконец началась и сама презентация. Козловская пространно и очень эмоционально поблагодарила присутствующих за то, что они пришли на это мероприятие и «разделили с ней радость появления ее первенца». Затем слово передали издателю, в бороде которого успела появиться капля майонеза — видимо, уже закусывал. Издатель о книге ничего не сказал, но долго распространялся «о счастливом случае, который свел его с госпожой Козловской». Понятно, такая синекура, как и лотерейный выигрыш, выпадает не часто и не всем.

Ну и последним выступил какой-то критик. Он тоже не касался содержания представляемого произведения, а упирал на то, что «родился еще один литературный талант», что «на нашем литературном небосклоне зажглась еще одна яркая звездочка». Завершилась же официальная часть презентации тем, что все выстроились в очередь и Ася вручила каждому из присутствующих по своей книге, предварительно размашисто расписавшись на развороте.

После этого все поспешили к дразнящим запахами закускам и только-только доставленным с кухни горячим блюдам. Фуршеты всегда неудобны тем, что приходится держать тарелку на весу, а с толстой книгой под мышкой управляться с вилками и стаканами было во сто крат тяжелее. Поэтому подаренные фолианты гости пристраивали везде, где было возможно, — на подоконниках, на сервировочных столиках и даже на полу. Многие книги по окончании вечера там и остались.

Случились на этой презентации и другие конфузы. Так, известный публицист, на которого Козловская очень рассчитывала, наклюкался в стельку буквально за пять минут и заснул на диванчике в углу, подложив под голову бесценный том. Не исключено, что он уже явился на мероприятие сильно поддатым и ему достаточно было полстакана виски, чтобы вырубиться. Вначале мэтра еще пытались будить, но потом оставили в покое, и он так и прохрапел до окончания вечера.

Петр никогда не был близко знаком с публицистом и прежде считал его заносчивым занудой, но теперь проникся к этому человеку огромной симпатией. Нажравшись, тот поступил чрезвычайно мудро, дальновидно, радикально избавившись от необходимости вести умные разговоры и расточать комплименты авторше. Не случайно многие из гостей завистливо прислушивались к доносившимся из угла витиеватым присвистам, органично вплетавшимся в нескромные литературные оценки.

Калачников тоже стал активно налегать на спиртное, в чем компанию ему охотно составил выступавший на презентации критик.

— Давайте помянем литературу, — предложил тот, озираясь и прикрывая ладонью рот. — Если уж начали печатать такие книжки — это уже полный пиз…ц!