Наваждение - Аманда Квик Страница 41

— Веришь ты мне или нет, я прекрасно обойдусь и без твоего титула, и без твоих денег. Но в данный момент это не имеет значения. Гамильтон, я пригласил тебя сюда не для того, чтобы обсуждать твои денежные дела.

— Мне следовало догадаться, что ты не намерен менять свои взгляды на управление моим наследством. — Гамильтон бросил гирьку на чащу весов и шагнул к двери. — Пожалуй, я пойду. Совершенно очевидно, что нам нечего больше сказать друг другу.

— Твоя матушка беспокоится за тебя.

— Моя матушка? — Гамильтон внезапно остановился. — Она говорила с тобой обо мне?

— Да. Она встретилась со мной вчера на одной из вечеринок, на которую мы были приглашены с моей… невестой.

— Не понимаю, зачем ей это понадобилось, — взорвался Гамильтон. — Не могу поверить, что она унизилась до такого. Она же терпеть тебя не может. Один твой вид причиняет ей невыносимую боль.

— Знаю. И это доказывает, как сильно она встревожена, раз решилась поговорить со мной.

Гамильтон настороженно уставился на него:

— И что же ее тревожит?

— Твой выбор развлечений.

— Но это же полная чепуха! Она все еще думает, что я буду ходить у нее на помочах. Я уже взрослый мужчина. Мама должна понять, я имею право развлекаться с друзьями. То, что я провожу столько времени в клубе, вполне естественно.

— Кстати, о твоем новом клубе, — обронил Бакстер. — Как он называется?

— А тебе какое дело?

— Просто любопытно.

Гамильтон помедлил в нерешительности, потом раздраженно передернул плечами.

— Он называется «Зеленый стол». Если ты хочешь в него вступить, я бы посоветовал тебе хорошенько подумать. — Гамильтон злорадно ухмыльнулся. — Вряд ли он подойдет для человека твоих лет и твоего темперамента.

— Вот как. Что ж, тебе не стоит беспокоиться по этому поводу. Я и в своем клубе не часто бываю. И у меня нет ни малейшего желания вступать в новый.

— Рад слышать. Не представляю, как бы мы посещали один и тот же клуб. Более неловкую ситуацию трудно себе вообразить.

— Без сомнения.

— И у нас нет общих интересов.

— Верно.

Гамильтон подозрительно покосился на него.

— И ты не интересуешься природой событий на метафизическом уровне.

— Ты совершенно прав.

— И я не думаю, что ты хотел бы обсуждать последние творения поэтов-романтиков.

— Да, этот предмет никогда не стоял первым номером в списке моих тем для беседы за обеденным столом, — откровенно признался Бакстер.

— И тебе вряд ли захочется принимать участие в экспериментах, призванных установить истинную природу философии сверхъестественного.

— Эта тема стоит даже ниже поэтов-романтиков в моем списке, — весело согласился Бакстер. — И подобными разговорами вы забавляетесь в «Зеленом столе»?

— Большей частью да.

— Я так понял, что это игорный притон, а не литературный салон.

— Мы с приятелями организовали что-то вроде клуба в клубе. Председатель «Зеленого стола» любезно предоставил нам возможность отделиться.

— Понятно. В таком случае мой клуб — это моя собственная лаборатория.

— Да, так будет лучше для нас обоих. Тебе не понравится в «Зеленом столе». — Гамильтон бросил взгляд на аккуратные ряды стеклянных трубок на соседней полке. — Отец часто бывал в твоей лаборатории.

— Он увлекался наукой. Мои опыты вызывали у него живой интерес.

— Он считал тебя очень талантливым. — Гамильтон насмешливо скривил губы. — Говорил, что ты прямо герой — выполнил опасное задание во время войны.

Бакстера удивила такая осведомленность.

— Он преувеличивал.

— Не сомневаюсь. В тебе нет ничего героического.

— Верно. Героизм требует возвышенных страстей и кипучей энергии — всего того, чего я лишен в силу своего темперамента.

Гамильтон помолчал, потом добавил:

— Когда мне было четырнадцать, отец заставил меня прочесть книгу, которую ты написал под псевдонимом, — «Беседы о химии».

— И конечно, ты нашел ее чертовски нудной.

— В самом деле. Но я тщательно изучил один рецепт приготовления кислоты и залил этой гадостью всю книжку. — Гамильтон усмехнулся с довольным видом. — Все страницы были перепорчены.

— Забавно. Гамильтон, я прекрасно осознаю, что у нас с тобой нет почти ничего общего, но нас обоих заботит твое наследство.

Гамильтона не на шутку встревожило это замечание.

— Послушай, Бакстер, если ты решил прикарманить мое состояние…

— Не волнуйся, я не собираюсь воспользоваться твоими деньгами. — Бакстер подошел к окну и взглянул на горшочки, стоявшие на подоконнике. Ни в одном из них горошины еще не проклюнулись. — Но я подумал, поскольку деньги, которые сейчас находятся под моей опекой, когда-нибудь станут твоими, тебе, наверное, интересно будет узнать, как их можно инвестировать,

— Объяснись, будь любезен.

Бакстер встретился с ним взглядом.

— Я мог бы показать тебе, как следует вести дела с банкирами и другими деловыми людьми. Я бы с радостью научил тебя, как вкладывать деньги, как нанимать людей для управления твоими землями. И тому подобное.

— Мне от тебя ничего не нужно, кроме денег, которые по праву принадлежат мне. Я не ребенок, которому требуется учитель. Ты ничему не можешь меня научить. Ничему, понятно?

— Понятно.

Гамильтон повернулся к двери, кипя от раздражения.

— Довольно, я попусту теряю время. У меня есть занятия получше.

Едва он взялся за ручку, как дверь распахнулась и на пороге вырос Ламберт. Он взглянул в сторону Бакстера с самым невозмутимым видом.

— К вам один настойчивый посетитель, сэр.

— Бакстер! — Шарлотта влетела в лабораторию, не дожидаясь, пока Ламберт объявит о ее визите. — Я сейчас расскажу тебе, что случилось. У меня было любопытное… О-о-о! — смущенно выдохнула она, едва не столкнувшись с Гамильтоном. — Прошу прощения, сэр, я не знала, что вы здесь.

— По-моему, ты так и не успела познакомиться вчера с моим сводным братом, — сказал Бакстер. — Мы рано покинули бал, если помнишь.

Шарлотта вскинула на него глаза. Щеки ее слегка порозовели, но Бакстер не мог понять: то ли оттого, что она была чем-то взволнована, то ли при воспоминании о ее вчерашнем страстном порыве.

— Да, мы рано покинули бал, — вежливо пробормотала она.

— Позволь представить тебе графа Эшертона, — промолвил Бакстер. — Гамильтон, это моя невеста, мисс Шарлотта Аркендейл.

Шарлотта тепло улыбнулась Гамильтону: