Любить нельзя - Ева Ройс Страница 41

Марик домчал до кафешки буквально за десять минут. Я ждала его, сидя на скамейке у входа, потому сразу заметила знакомое авто. Поднялась и направилась к черному "Ауди", а парень открыл для меня дверцу.

Едва я устроилась на сидении, Марк велел:

– Рассказывай, – зарывшись пятерней в светло-русые волосы, он откинул их назад. Этот жест означал, что брат зол и напряжен. Впрочем, его состояние легко угадывалось по "ходящим" желвакам и глазам, зелень которых покрылась льдом. – Все. Абсолютно. Не упуская ни единой мелочи.

– Что-то случилось? – обеспокоенно уточнила, расстегивая куртку с отправляя ее на заднее сиденье к рюкзаку. В салоне безумно жарко – печка включена почти на максимум.

– Что сказал Егор? – спросил он тоном, не терпящим возражения или же увиливаний.

– "Передай Марку, чтобы хорошенько подумал, прежде чем что-то делать. Потерять статус безболезненнее, чем лишиться чего-то более ценного", – процитировала я и, помрачнев, потребовала ответа: – Что вообще происходит?!

Лицо брата после моих слов стало походить на непроницаемую ледяную маску. Ни одна мышца не дернулась. По нему понять, о чем он думал, не сумела.

– Марк, ты снова темнишь, – подавленно произнесла я.

– Поля, а ты снова, мягко говоря, поступаешь непредусмотрительно, – парировал он устало, заводя авто и вливаясь в поток машин. – Жду рассказ. Как получилось, что ты пошла с этой су… с Гошей в кафе?

Я открыла рот, чтобы съязвить, но запнулась, встретив его взгляд в зеркале заднего вида. Что-то было в нем такое, что я безропотно поведала ему обо всем. Даже упомянула Карину, сообщив, что именно она организовала "анонима" и видео тоже было ее. Брат слушал меня внимательно, не перебивая и не задавая вопросов, и лишь когда я завершила свою речь, он глухо простонал:

– Черт, Полина! Почему нельзя просидеть хоть один день без приключений?!

– А почему тебе нельзя хоть один день обойтись без тайн?! – в свою очередь парировала я. – Ты что-то знаешь, но не хочешь мне говорить. Это связано с Гошей и Кариной, верно?

– Поля, – срывающимся голосом прошипел Марик, явно стараясь взять себя в руки. Выходило откровенно хреново. – Ты просто не понимаешь…

– Конечно, блин, не понимаю, – разозлилась я. – А что мне понимать, если ты не желаешь мне дать шанс помочь?! Я не маленькая девочка и от осознания, что мир отнюдь не белый и пушистый, истерики не случится.

Он не ответил на мои вопросы. Снова. Лишь бросил недовольно:

– Дома пообщаемся.

Я, как и всегда, стучалась в неприступную стену.

Некоторое время мы ехали молча по полупустой трассе. Я смотрела из окна на мельтешащий пейзаж и низкое серо-фиолетовое небо, налитое искрами винного пламени отгоревшего заката. Впервые за последние месяцы мне до зуда на кончиках пальцев захотелось взять в руки кисти и краски, чтобы перенести увиденное на холст. Я не рисовала уже давно – просто не чувствовала в себе сил для этого.

Внезапно плавная езда прервалась стремительным поворотом в другую, противоположную от нашего дома, сторону. Не проехав и трех метров, Марик резко нажал на тормоз, совершенно не заботясь о сохранности шин.

– Ты чего? – недоуменно вопросила, переводя дух. Как же хорошо, что брат самолично каждый раз застегивает на мне ремень безопасности, иначе я точно бы заработала себе парочку шишек!

Марк отчего-то тяжело дышал. Сжал до белых костяшек и отчетливо слышного скрипа руль. Выдохнул сквозь стиснутые зубы струю воздуха, а затем, снова погружая пятерню в челку и несильно оттягивая волосы, произнес хрипло:

– Испугался. Представил, что бы… – качнул головой, будто прогоняя наваждение. – Забей. Дай мне пару секунд, и мы поедем дальше.