Мой визави - Настасья Карпинская Страница 41

***

Чего и стоило ожидать. Станислав Львович собственной королевской персоной явился минута в минуту к началу показа, с невозмутимым видом прошел по залу и занял место рядом с Ромкой и мной. Да чтоб тебе пусто было, «непредсказуемый» ты, бл*ть.

К моему облегчению Стас ни разу за весь сеанс не обмолвился ни словом и, вообще, вёл себя так, словно его и нет. Когда мы вышли из зала, Ромка сразу потянул меня в сторону детской развлекательной площадки. Пока он там играл с детьми, я отошла к гардеробу за вещами. Набросив пальто, собиралась попрощаться с ребёнком и по-тихому удалиться из поля зрения Стаса, но не тут-то было.

− Поговорим?

− Не о чем, – делаю шаг в сторону, собираясь его обойти, но он снова встаёт на пути.

− И всё же.

− А давай, – высокомерно вздернула подбородок. Да, я тоже могу быть высокомерной сукой. Удивлен? − На чистоту, Стас, − мне есть, что ему сказать. – Когда-то ты мне сказал пойти вон. Я пошла и больше тебя не беспокоила, и беспокоить не собиралась. Оказалось, слишком тяжела ноша − быть приближенной царя. Мне не по силам. Ты меня послал, вполне четко дав понять, что я не соответствую твоим стандартам. Поэтому у меня возникает вполне резонный вопрос. Какого хр*на ты сейчас строишь из себя влюбленного Ромео? Цветочки свои чахлые таскаешь, ребёнка используешь, чтобы встретиться?

− Мне извиниться? – напряжённая поза и тяжёлый взгляд, который когда-то заставлял меня заткнуться.

− Не напрягайся. А то боюсь, меня твоей короной прихлопнет или, как минимум, ногу отдавит, – снова делаю попытку уйти, но он мягко ловит меня за локоть.

− Дин.

− Мне прямым текстом тебе сказать, куда ты можешь отправиться вместе со своими извинениями? Или сам уже понял? – вырываю свою руку.

− Ты разговаривать можешь нормально? Шутка про царя изрядно затянулась, – ох, и куда же делось наше спокойствие и самообладание? Как ветром сдуло.

− А это разве была шутка? Стас, второй раз мне урок преподавать не нужно. Я с некоторых пор понимаю всё с первого раза. Господин Франц не любит, когда люди что-то недоговаривают, когда голову перед его персоной не склоняют. Ошибок не прощает, а если человек оступился, то и нах*й такого человека, даже взглядом не удостоишь. Я усвоила. Спасибо.

− Хватит разговаривать, как быдло. С подружкой своей переобщалась, что ли?

− Как ты там сказал тогда? Пошла вон? Свободна? Так вот, Франц, пошёл вон, свободен, – едва не толкнув его плечом, прошла мимо, навстречу бегущему к нам Ромке. Останавливать не стал.

− Дин, ты уходишь?

− Мне уже надо на работу. Позвонишь мне вечером?

− Конечно, − Ромка так искренне обнял меня, прижавшись всем телом, что на душе вмиг потеплело.

− Не скучай, зайчонок, − поцеловала его в щеку и, достав из сумки шоколадку, вручила мальчишке.

Шла по проспекту, а изнутри колотило, ещё не отпустило после разговора с Францем. После точки в наших недоотношениях, вроде, не мало времени прошло, а легче не становилось, но обязательно станет. Я уже знаю, что станет. Любая привязанность ослабевает, если её не подпитывать. Привязанность, не более. После истории с Артёмом я не хотела называть эти чувства таким высокопарным словом, как любовь. Потому что нельзя любить человека, который вытирает об тебя ноги, который априори ставит себя выше тебя. Нельзя, и всё тут. Ничем хорошим это не заканчивается. Настя права, с мужчинами надо быть злой и расчетливой сукой. Кусать надо первой, пока не укусили тебя. Почти десять месяцев прошло после того, как я вышла из квартиры Франца. У меня было достаточно времени, чтобы всё переосмыслить и сделать свои выводы. Я больше не намерена бежать за первым, решившим меня погладить и приласкать. Я скорее предпочту откусить руку тому, кто ко мне её протянет.