На край света с первым встречным - Елена Сергеева Страница 41

Просыпаюсь от неприятных ощущений: мышцы затекли и ноют. Тянусь, чтобы снять боль, и выключаю телевизор, общавшийся всю ночь сам с собой. После встаю и иду варить кофе в надежде на чудодейственную силу божественного напитка.

Кира появляется, когда я уже осушил вторую чашку, и, сухо бросив «привет», уточняет:

– Мы едем в Авейру?

Скольжу взглядом по маске безразличия, что она напялила на лицо, и чувствую проклевывающееся желание послать ее подальше. Обломать в ее личном непревзойденном стиле, но вместо этого как последний лох киваю и прошу:

– Сделай мне поесть.

– А там, откуда ты пришел, тебя не покормили? – холодно бросает она.

Первую секунду не догоняю, а потом картинка вырисовывается: девчонка решила, что я не ночевал дома. Вот почему вместо Киры на кухню пришла холодная стерва. Ухмыляюсь. Если бы не некоторые подмеченные ранее мелочи, я бы подумал: она меня ревнует. Переубеждать я ее не собираюсь. Это моя маленькая месть.

– Тебе сложно?

Молча идет к холодильнику и достает продукты.

Завтракаем мы в звенящей тишине, и каждый про себя мусолит свои претензии друг к другу.

Перебросившись парой скупых фраз, спускаемся к машине и выезжаем.

От напряжения между нами, кажется, сейчас лопнут стекла, но я не намерен сглаживать обстановку. Не я первый начал эту холодную войну.

Через десять минут мы в Авейру. Припарковав машину на свободное место, направляемся в сторону белой башни собора, вырисовывающейся на голубом небе над старым городом. Кира молчит, и я сразу предупреждаю ее:

– Если экскурсия отменяется, пошли в машину – поедем обратно.

Переваривает сказанное и открывает телефон.

– В пятнадцатом веке Sé de Aveiro был церковью святого Доминика и стоял на территории одноименного монастыря. После вето на религиозные ордена он служил казармой, сегодня это главный кафедральный собор города.

Обхожу здание следом за ней, смотрю, как она тратит мегабайты памяти на мобильном, фотографируя с разных ракурсов готический крест с фигурой Христа в церковном дворе. Послушно следую за ней внутрь, и тут меня ждет разочарование. Если, скажу положа руку на сердце, фасад выглядит величественно, то интерьер слабоват. Ничего выдающегося не обнаруживаю. На любителя.

Выходим из собора, перебегаем улицу и идем по тротуару, причудливо выложенному каменной мозаикой разного цвета. Кира снимает его и что-то щебечет на камеру. Я молча наблюдаю за ней. 

Проходя мимо светлого двухэтажного здания с колоннами, лепкой и карнизами над окнами и крышей, я получаю новый комментарий:

– Главный музей города – Santa Joana.

Дальше направляемся по парку, в котором можно почувствовать себя затерянным путником в джунглях, и я слышу следующую реплику:

– Парк de Santa Joana.

Молча идем по тенистым аллеям в неизвестном направлении, и едва я поворачиваюсь к Кире и хочу сказать, чтобы она снова перестала быть немой и озвучила хотя бы цель нашего перемещения в пространстве, как та, словно прочитав мои мысли, выдает:

– Сейчас прокатимся на «молисейруш», и я прочитаю тебе про город.

Киваю в знак согласия, следую за ней дальше уже целеустремленно, радуясь, что навигатор показывает: идти недалеко. Город оказывается небольшим, и его можно запросто обойти пешком.

Расписные лодки «молисейруш», если только отдаленно, напоминают венецианские гондолы. Они существенно крупнее, и вообще в них нет и толики романтизма. В этих посудинах даже невозможно уединиться. Они словно общественный транспорт, который переделали для забавы вездесущих туристов. Но я, конечно, не возражаю против того, чтобы прокатиться. Это лучше, чем стаптывать ноги.

Когда в разноцветную лодку набивается достаточное количество людей, мы отправляемся по просторному каналу, усеянному перекинутыми через него мостами и мостиками.

Кира, как и обещала, достает телефон и читает про город:

– История существования Авейру длится со времен Римской империи. Периодом основания считается девятьсот пятьдесят девятый год. До шестнадцатого века население города активно занималось ловлей рыб. Сильные частые штормы создали песчаные дюны громадных размеров, которые перекрыли выход в океан. В девятнадцатом веке местные власти приказали вырыть канал, чтобы он смог соединить лагунную заводь с океаном, а созданные многочисленные пляжи, расположенные на побережье, стали идеальным местом для иностранных туристов. Кстати, с 1996 года город объявлен объектом ЮНЕСКО, а «молисейруш» раньше использовали для перевозки соли и водорослей.

Усмехаюсь. Последняя реплика как никак отражает мои ощущения. Авейру – совсем не Венеция. Молисейруш – далеко не гондолы.

Продолжается наше плавание примерно сорок пять минут, и главной его достопримечательностью для меня по-прежнему остается сама лодка. Скучновато.

Кира, наоборот, под впечатлением от водной прогулки светлеет и сообщает, что нам надо обязательно пройтись по самому живописному месту в Авейру – набережной, которая называется Кайш-душ-Ботироэш, и тащит меня туда, по пути снова фотографируя всякие мелочи: красивые азулежу, которые к моему удивлению не повторяются, причудливые фасады зданий, цветы на балконах и даже белье, свисающее на веревке из окна, и иногда прося запечатлеть ее на фоне этого «безобразия».

На искомой набережной в глаза бросаются необычные дома, которые стоят в ряд вдоль водного протока. Все строения небольшой высоты – два-три этажа, но их уникальность заключается в раскраске. Тут нет одноцветных домов. Стены имеют ярко-желтые оттенки, рамы выкрашены в синий цвет, крыша – в красный. В сочетании с алыми зонтиками, которые украшают летние площадки, вся набережная представляет собой пегатый рисунок юного художника, что решил использовать все цвета своих красок. Но несмотря на дикую яркость, поднимает настроение и настраивает на позитив так, что и я начинаю приходить в себя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍