Риск эгоистического свойства - Татьяна Алюшина Страница 41

Убедившись, что отдал Катерину в надежные руки, он уточнил, сколько времени это займет, и вышел из заведения.

– Стриглись когда-нибудь? – спросила низким красивым голосом мастерица парикмахерского искусства.

– Нет, – призналась как на духу Катерина.

– И не красили, – утвердила мастер.

– Нет, – вздохнула Катька своему неприобщению к женским штучкам.

Дама наклонилась поближе и шепнула ей на ухо:

– И слава богу! И не красьтесь никогда, у вас невероятный по красоте естественный цвет волос. Можно оттеночным шампунем, чтобы блестели ярче! И больше ничего!

Выпрямилась, взбила Катерине волосы, глядя на нее в зеркало, снова наклонилась и тем же шепотом добавила:

– И не стригитесь коротко! Никогда!

Тимофей, вернувшийся ее забирать, долго смотрел на результат, показал жестом, чтобы она покрутилась вокруг своей оси, рассматривая со всех сторон, и неожиданно шагнул к парикмахерше, ожидавшей его вердикта, и чмокнул в щечку:

– Вы супер!

От удовольствия центнеровая мастерица зарделась! Нет, вы представляете?

Двигаясь стремительно и быстро, лавируя в толпе суетящихся в последнем предпраздничным рывке за покупками людей, Тимофей привел ее в ЦУМ, в отдел известной французской косметической фирмы, к креслу, за которым девушка консультант-визажист делала покупательницам пробный макияж. Усадив Катерину в кресло, Тим включил одну из своих самых обаятельных улыбок:

– Девушка, сделайте моей сестре такой макияж, чтобы она понравилась не только мне, но и вам самой. Как для себя на лучший вечер в вашей жизни. Я отблагодарю.

– У нас консультации бесплатно, – выдала барышня ответной улыбкой аванс на любые предложения Тимофея, хоть Новый год вместе, только позови!

– У вас сегодня будет платная! – подчеркнул он, отсалютовав на призыв выражением обещания на лице: «Все может быть!»

Увидев себя в зеркале с прической и макияжем, Катька впала в состояние, близкое шоку, да так и не выходила из него несколько часов. На нее смотрела из зеркала незнакомая, невероятно симпатичная девушка – длинные, распущенные волосы завивались крупными естественными локонами, переливавшимися медно-золотисто-рыжеватыми прядками, глаза горели загадочным, глубоким сапфировым светом, и губы оказались красивой формы.

Это кто же такая-то?!

Пока она размышляла о незнакомке, появившейся на свет при помощи неяркого макияжа, Тимофей, не дав ей времени опомниться и насладиться зрелищем в зеркале, протащил ее через пару отделов. Они волшебным образом обходили все очереди в примерочную и к кассе, в результате чего Катерина и не заметила, как стала обладательницей очень-очень-очень красивого платья – простого вроде фасона, чуть выше колен, но…!!! И туфель к нему на не самом высоком, но первом в ее жизни каблуке.

– Тимофей, ты добрый или злой волшебник? Что, вся красота эта исчезнет в двенадцать часов ночи? – спросила потрясенная Катерина, разглядывая себя в зеркало примерочной.

– Я злой волшебник, – признался он, довольно улыбаясь, – ты же знаешь, очень, очень злой! Но на Новый год подрабатываю феем, награда уж очень хороша, не устоял!

И пробег на длинную дистанцию с промежуточными остановками продолжился.

Они пронеслись через кучу магазинов, сквозь толпы людей, все время что-то покупая – спиртное, продукты, какие-то мелочи, небольшие подарки. У Катьки голова шла кругом от впечатлений, она семенила сзади, увлекаемая вперед сильной рукой Тимофея, сквозь прилавки, людей, улицы, магазины, метро и мрачнела, думая: «Откуда у него деньги на все это богатство? Он что, в своей разведшколе мастерство оттачивал по облегчению кошельков граждан от денежных знаков? Или банк грабанул в виде дипломной работы?»

Спрашивать не имело смысла, да и нельзя. Это у Катерины не было ни одной темы, которые нельзя обсуждать с Тимом или скрывать что-то от него, а вот у него!.. И, невзирая на «страшную клятву на крови», данную друг другу в детстве, в его жизни имелось ой как много чего такого, что шло под грифом «не оговаривается!».

Но он услышал все ее мысли и без слов, что неудивительно.

– Подозрения, Кошка, вещь хорошая, но только тогда, когда ты их не демонстрируешь выражением лица! – И усмехнулся ее озабоченности. – Не дребезжи, Катюха, меня мужики всем гуртом собирали, те, кому не обломилось в отпуск уехать, отдали свои бабки сестру-сироту порадовать на праздник.

Катька перевела дыхание. Ну, слава богу!

Последней в бесконечной череде покупок, потрясших Катеринино воображение, стала елка и игрушки для ее украшения. Не самая пышная зеленая красавица и игрушки незамысловатые, купленные на лотке возле метро, да какая разница!

Елка!

Они успели ее и установить в комнате, и нарядить, а еще по-быстренькому сварить супчик из колбасы с картошкой, поесть и поговорить за трапезой. Тимофей давал последние инструкции и наставления перед выходом в общежитский свет.

Состоялся.

И прошел удачно, и даже весьма. Катерина в новом обличье имела оглушительный успех у мужской части празднующих и, соответственно, признание женской половины появления новой конкурентки в борьбе за этот успех и внимание.

Да ладно! Обошлось без тяжелых боев!

Зато Катерина приобрела новый опыт и удивившие новые знания.

Знания о том, каким убойным оружием на самом деле является женское обаяние, подкрепленное и умело приукрашенное женскими секретными штучками: макияжем, прической, одеждой, и какое потрясающее ощущение уверенности в себе дают все эти штучки.

А опыт. О! Опыт новый, что такое настоящая крутая студенческая пьянка и как умудриться не выпадать из коллектива, старательно напивающегося, и при этом оставаться адекватно трезвой при уме и памяти, умело обходя все очаги куражно-травматического разгуляева. Хороший такой опыт. Интересный и поучительный.

А еще один непонятный и напугавший момент произошел в эту небывалую праздничную ночь. Когда били куранты, держа в одной руке бокал пенящегося через край шампанского, другой рукой Тимофей притянул к себе Катерину за талию, прижал и, заглянув прямо ей в глаза, сказал:

– Я люблю тебя, Кошка!

– Я тоже тебя люблю, Тим! – смеясь, перекрикивала шум поздравлений Катерина.

Он не отпустил, так и смотрел несколько минут в глаза, внимательно, напряженно, и что-то там такое искристое потухло в глубине его зрачков.

– Ну да, конечно, я знаю! – по-мальчишески улыбнулся он, чокнулся с ее бокалом. – Выпьем!

Они выпили до дна, расцеловались легким поздравительным поцелуем в губы.

– С Новым годом, Катюха!

– С Новым годом, Тим!

А ночь, празднование, шум-крик, радость покатились дальше своим чередом.

Причудилось ей, вот точно!