Уроки соблазна - Карен Хокинс Страница 41

Ей очень не хотелось это признавать, но он был прав.

– И все же... Я думаю, вы просто пытаетесь остаться со мной наедине, чтобы снова поцеловать.

– Если бы я хотел вас поцеловать, вы бы сейчас не разговаривали.

– А если я не захочу, чтобы меня целовали? – спросила она, заинтригованная.

Его глаза потемнели, и у Сары перехватило дыхание. Они были совсем одни, ландо стояло слишком далеко, чтобы Хопкинс и Анна услышали ее крики. С сильно бьющимся сердцем она шагнула прочь от Ника и наткнулась спиной на шершавую кору дерева.

Ник положил руку на ее плечо и придвинулся ближе.

– Урок четвертый: никогда не бросайте мужчине вызов, если не готовы справиться с последствиями.

От горячего желания она вся затрепетала, в глазах потемнело, она остро ощущала присутствие его губ всего в каком-то дюйме от своих. Она посмотрела на чувственную линию его рта, и у нее перехватило дыхание.

– Вы меня не поцелуете, – прошептала она, стараясь заставить голову работать, потому что все, чего ей хотелось, – это раствориться в его жарких объятиях.

Он выпрямился со слабой улыбкой на губах.

– В этом нет нужды. Понимаете? Вы знаете о мужчинах гораздо больше, чем полагаете, моя дорогая.

– Я знаю достаточно, чтобы понимать, что им нельзя доверять, – рассердилась она. – Никогда.

– Это правда. И что вы станете делать, когда выйдете замуж?

– Все, что захочу.

– А что, если вы захотите... меня?

У нее пересохло во рту.

– Вас?

Он провел пальцем по краю ее губ до подбородка, за пальцем тянулся жаркий след.

– Вы хотите меня, Сара.

– Откуда вы знаете?

– Потому что вы разоружились. – В ответ на ее удивленный взгляд он указал ей под ноги. – Вы уронили свой ридикюль.

Словно во сне, она посмотрела вниз, туда, где у ее ног лежал ридикюль рядом с забытым капором. Проклятие, это несправедливо. Ему стоило только приблизить свои губы к ее рту, и она потеряла рассудок.

Крохотные иголочки закололи у нее в животе. Тонкий аромат одеколона Ника был убийственной смесью сандалового дерева и чистого жара.

– Я все время роняю ридикюль. Это у меня дурная привычка.

– А это у меня дурная привычка. – Ник положил вторую руку на дерево у другого плеча Сары, поймав ее в самодельную ловушку из своих рук.

Он мягко улыбнулся, и Сара не могла отвести взгляда от его рта.

– Бедная Сара. Так много времени проводить в обществе мужчин и не понимать самого главного. Именно преследование, а не пойманная добыча больше всего волнует мужчин. – Его взгляд скользнул по ее лицу, прикасаясь к бровям, щекам, затем вернулся и остановился на ее губах. – Поцелуй – только начало войны, первая стычка. И поэтому он очень важен.

– Если бы я хотела освободиться, я бы ударила вас ногой, – сказала она, хотя ее кости таяли, становясь мягкими, как теплое масло.

– И вы бы смогли? – Он наклонился и провел губами по ее лбу, остановился у виска, где его теплое дыхание шевелило прядки ее волос. Сара закрыла глаза под этим напором неприкрытой чувственности, который растопил остатки ее сопротивления. На мгновение она пожелала его так сильно, что ей с трудом удалось удержаться, чтобы не упасть в его объятия и послать к черту все запреты.

– Сара, – прошептал он у ее щеки, – ваша цель – искушать мужчину, за которого вы решите выйти замуж, пока он не обезумеет от плотского желания. Пока не решит, что должен получить вас любой ценой – даже женитьбой. Простого поцелуя будет недостаточно.

– Нет?

Ник сдержал ухмылку при виде ее изумленного лица.

– Конечно. Он должен так от вас обезуметь, чтобы бросить вызов вашим сердитым братьям и принести клятву перед алтарем раньше, чем поймет, что наделал.

Она нахмурилась.

– Что вы предлагаете?

– В дополнение к поцелую вам надо выглядеть немного... взъерошенной.

– Взъерошенной? – Ее голос поднялся на октаву. – Как?

Его брови издевательски вздернулись.

– Возможно, вам придется немного измять платье. – Его руки спустились к ее шее. Ее кожа согрела кончики пальцев, и жар проснулся в его чреслах. Сохраняя невозмутимое выражение лица, он провел ладонью по ее плечу и спустил с него ткань платья. Белоснежная кожа сияла, нежные ямочки у основания шеи были наполнены таинственными тенями.

Она смотрела на него, часто дыша, в груди стало тесно.

– Вы... – Она осеклась. – Вы считаете, это сделает меня более желанной для него?

– О да, – ответил он, ощущая, что панталоны слишком плотно прилегают к телу.

Она облизнула губы, ее розовый язычок быстро пробежался по губам, а потом исчез.

– Тогда мне придется попробовать.

– Думаю, будет еще лучше, если вы сделаете так, – сказал он, проводя пальцем по нежному изгибу ее шеи до того места, где он переходил в плечо. Он вынул шпильку из се волос, и густые, темные локоны упали на ее светящуюся кожу. Он вынул еще одну шпильку и еще одну, пока ее не окутало пышное облако волос, лаская обнаженное плечо. Ник медленно вдохнул аромат лаванды.

Она подняла к нему глаза:

– Я... я выгляжу соблазнительно?

– Боже, да, – прошептал он, глядя в ее глаза, завороженный этим светло-голубым цветом в окружении черных ресниц. В его ушах стоял рев от прилива чувственности, и, не успев осознать, что делает, он приник к ней жгучим поцелуем.

Он должен обладать ею. Ощущать ее вкус. Сделать ее своей. Чтобы она могла думать только о нем и больше ни о ком.

Сначала она застыла от его напора. Он рывком притянул ее к себе, его рука мяла ее нежную плоть под платьем. Вместо того чтобы отпрянуть, как он почти ожидал, она вцепилась в его плечи и вскоре уже отвечала на его поцелуй с такой же страстью. Поцелуй постепенно перерос в нечто большее. Ник замер в шоке. А Сара прижималась к нему, стонала ему в губы, ее руки запутались в складках его сюртука.

Страсть охватила его, его чресла болезненно напряглись от жаркого желания. Он хотел ее с тех пор, как впервые увидел, и теперь она оказалась в его власти.

Но не совсем. Он жаждал, чтобы она лежала в его постели, покорная и страстная, под ним, чтобы она запуталась в его простынях, полная огня, и его подушки пропитал божественный аромат лаванды. Каждая жилка в его теле стремилась к ней, и лишь с огромным трудом он сумел разжать объятия и отпустить ее, его хриплое дыхание разрывало окружавшую их тишину. Она отшатнулась назад, к дереву, ее волосы черным облаком окружали ее раскрасневшееся лицо, губы припухли и потемнели от его поцелуя.