Девятнадцать писем - Джоди Перри Страница 40

«Ты тоже».

Ответив, я кладу телефон обратно в карман своей куртки, и хоть я по-прежнему улыбаюсь, я задумываюсь, какие у него планы. Помимо случаев, когда он отводит меня к врачу, или его визиты время от времени, я понятия не имею, что он делает в своё свободное время.

Кристин ставит на стол две тарелки с яичницей и тостами, прежде чем сесть рядом со мной.

— Ты вчера поздно вернулась домой.

— Да, поздно. Уже стемнело к тому времени, как мы уехали с фермы, — я вижу, как она ёрзает на месте. — Это место выглядит отлично. Стефан… в смысле папа, платил кому-то, чтобы за всем приглядывали, — то, как расширяются её глаза, говорит мне, что она ничего об этом не знала. — Брэкстон сказал, папа хочет, чтобы ферма была идеальной на тот момент, когда ты решишь вернуться.

— Это мило с его стороны, — говорит она резким тоном, — но ему не стоило утруждаться. Я не намереваюсь туда возвращаться.

В свете того, что Брэкстон рассказал мне вчера о смерти бабушки, у меня такое ощущение, что я понимаю её намного лучше. «Особенно перемены в настроении».

— Что случилось между тобой и папой?

Кристин протяжно выдыхает, прежде чем встать.

— Я не хочу говорить об этом, — огрызается она, забирая свою тарелку, и идёт к раковине. Она даже не доела свой завтрак.

Хоть она стоит ко мне спиной, я вижу, как она поднимает руку, чтобы вытереть глаза, и понимаю, что она плачет. Очевидно, что бы ни произошло между моими родителями, ей по-прежнему из-за этого больно.

Поднявшись со стула, я иду к ней. Её тело замирает, когда я сзади обвиваю руками её талию.

— Что бы там ни было, мне жаль, мам, — я чувствую, как она расслабляется, когда я прижимаюсь щекой к её спине. — И мне жаль насчёт бабушки и дедушки.

Я чувствую, как в горле появляется ком, когда говорю это, я с трудом пытаюсь всё это осознать. Хотелось бы мне их вспомнить; ну, может не эти части, а хорошие времена.

— Прошлое в прошлом, и там ему и место, — шепчет она.

* * *

Я сижу на задней веранде большую часть утра, наслаждаясь солнечным светом. Во мне произошли определённые изменения, и я на самом деле чувствую благодарность, что жива. Мне больше не хочется запереться и спрятаться от мира.

Сегодня воскресенье, так что мне негде быть. Странно больше не иметь карьеры в моём возрасте. Я часто задумываюсь об этом и о том, какой была моя жизнь до аварии.

Я оставила Кристин одну; очевидно, ей нужно время побыть наедине с собой. У Брэкстона планы, так что я останусь одна, пока днём не приедет в гости Рэйчел.

Мои мысли возвращаются к Брэкстону. В последнее время я много о нём думаю. Я была удивлена своей необходимостью растянуть наш день на ферме как можно дольше. Я определённо чувствовала связь с этим местом, оно было красивым, но думаю, дело было скорее в компании.

Поставив чашку с кофе на маленький столик рядом с собой, я беру стопку писем Брэкстона и убираю эластичную резинку, которой связала их. Я открываю первое, начиная с самого начала. Я перечитываю их при каждой возможности. Это всё, что осталось у меня от прошлого, и я надеюсь, что если прочту их достаточно раз, воспоминания станут постоянными в моей голове. Они стали моей спасительной нитью.

Как только последнее письмо прочитано, я осторожно складываю его и кладу обратно в конверт. С моих губ срывается сдержанный вздох, когда я откидываюсь на спинку кресла. Мой взгляд сосредоточен на большом дереве во дворе. Оно единственное, так что, должно быть, именно с него Брэкстон и упал. Внезапно мне становится интересно.

Я подхожу к нему и смотрю на ветки наверху. Они слишком высоко, чтобы я залезла. Не думая, я разворачиваюсь и иду к гаражу. Я помню, что видела большую раскладную лестницу у стены, когда однажды зашла туда. Я осторожно беру её и ставлю на бетонный пол. Она намного тяжелее, чем я ожидала. Я пытаюсь вести себя тихо, когда беру её и выношу во двор. Если Кристин узнает, что я делаю, она может выйти из себя. Её излишняя опека от меня не скрывается. Если честно, наверное, я была бы такой же, если бы дело касалось моего ребёнка.

Положив её на траву, я трачу несколько минут, чтобы выяснить, как разложить её на полную высоту, прежде чем поставить на место. У меня вырывается маленький стон, когда я поднимаю её и переношу к стволу дерева.

Я убеждаюсь, что она прочно стоит на месте, прежде чем начать залазить. Я не чувствую никакого страха, о котором в письме упоминал Брэкстон. Очевидно, высоты я не боюсь. Чем выше я залажу, тем больше чувствую разочарование. До сих пор я не увидела на стволе ничего. Лезть ещё было куда, и я почти добралась до конца лестницы.

Тогда я замечаю сломанную ветку. Она почти в метре над моей головой. В моём животе порхают бабочки, пока я поднимаюсь на ступеньку выше и медленно пересаживаюсь с лестницы на большую ветку, которая расположена под сломанной. Надеюсь, она выдержит мой вес.

Было бы логичнее просто спросить у Брэкстона, что он вырезал на дереве, но мне хочется увидеть это своими глазами. «Я вырезал своё сердце на том стволе. Мой глубочайший, темнейший секрет». Мне нужно знать, что это было.

Мои ногти впиваются в кору, пока я двигаюсь направо, прежде чем потянуться телом вверх. Поначалу я ничего не вижу, но затем замечаю сердце, которое за годы въелось в кору. Внутри этого сердца буквы и слово: «БС любит ДР». Один взгляд на это трогает меня до глубины души.

Он озвучил это вскоре после того, как я вышла из больницы, что заставило меня чувствовать себя крайне неудобно, но с тех пор между нами всё изменилось. Наша обновлённая дружба начинает расцветать.

Я не уверена, то ли это потому, что молодой Брэкстон не пожалел времени на это, несмотря на свой страх высоты. Или, может быть, я просто испугалась, что никогда не почувствую то, что раньше, и не испытаю снова ту незабываемую любовь. Тем не менее, я совершенно переполнена эмоциями. Я скольжу руками вокруг дерева, обхватывая его со всей силой, и делаю то, что не делала с тех пор, как очнулась от комы. Я рыдаю навзрыд.