Лондон pret-a-porte - Олег Селиверстов Страница 40

– Надо бы спросить, о чем они толковали, – он злобно прищурил глаза.

– Так спроси, – ответил я, невзирая на то, что мучился тем же вопросом.

Через пару мгновений Влад торопливо вошел в бутик, схватил куртку и снова направился к двери.

– Ты куда? – окликнул его Николя.

– Мы с Кэт поедем к Артуру – надо кое-что обсудить.

– Не понял… – скривился Николя.

Влад недовольно поморщился.

– Артур просил приехать только меня и Кэт. Думаю, пока он не желает посвящать посторонних в семейные дела. Если мы что-то решим, я расскажу.

– Опять темните? – Николя насупился. – Она же собиралась к маме.

– Вечером я сам позвоню Сержу, – отрезал Влад и покинул бутик.

– Что, за «Тойотой» не угнаться? – Макс насмешливо посмотрел на Николя.

– На грубость нарываешься, да? – верхняя губа «адъютанта» хищно дернулась. – Фак ю!

Макс вскочил.

– Сам ты пошел вон, шавка несчастная! Думаешь, мы не знаем, что ты Сержу доносы строчишь? Плевал я и на тебя, и на твоего Сержа! – Макс по-настоящему разъярился. – Если вы Влада прижали, то со мной у вас хрен что получится! И нечего на меня зыркать! Я могу прямо сейчас позвонить Сержу и сказать ему все, что думаю. Хочешь? Или сам номер наберешь?

Николя с презрительной ухмылкой слушал возгласы взбешенного кутюрье, краем глаза наблюдая за мной. Я напрягся, сохраняя внешнее спокойствие. В такие моменты лучше не вмешиваться, чтобы не оказаться крайним. Наконец Николя надоели вопли Макса. Он сдернул с вешалки пальто, надел черную шляпу и, пожелав нам «покедова», вышел на улицу.

– Обнаглел, пес приблудный, – Макс плюхнулся на диван, достал сигареты. – У нас нигде коньячка не завалялось? Что-то я разнервничался.

Я вынул из шкафа бутылку коньяка и две рюмки.

– Как ты думаешь, все пропало? Наш хитроумный замысел провалился? – спросил Макс после того как мы выпили по рюмке.

– Вполне вероятно, – сокрушенно вздохнул я. – Тридцать миллионов! Это очень большие деньги. Надо быть полным дураком, чтобы вложить их в никому неизвестное предприятие.

У Макса зазвонил телефон.

– Бози, Бози, don’t be mad. I’m leaving now! [46] – крикнул в трубку Макс, затем повернулся ко мне. – Мне пора, дружище. Не кручинься. Разориться на бирже – тоскливо, а разориться от любви к моде – что может быть почетней? Я пошел, пока.

Я остался один. Похоже, охмурить миллионера не удастся, плакали мои денежки. Надо было сразу соглашаться на предложение Влада и сматываться отсюда. Теперь поздно – ставки сделаны, карты на столе. (Точнее, выкройки!)

Часы показывали начало пятого.

«Может, пригласить Кэт на ужин? Заодно узнаю, как прошли переговоры с Артуром», – подумал я и отправил sms.

«Извини, сегодня занята».

Ответ был строгим и лаконичным, как короткое коктейльное платье а-ля Шанель.

* * *

Закрыв бутик, я не спеша зашагал в сторону Oxford street. Захотелось отвлечься, забыть о деньгах, о бизнесе, о женщинах. Стать беспечным пешеходом, затеряться в толпе, раствориться в городском шуме и суете.

Стояла тихая сухая погода. Высоко в небе застыл причудливый орнамент из перистых облаков – творение ветреного дизайна.

Через час бесцельного шатанья по городу я оказался на улочке где-то в районе Hyde Park, рядом с небольшим храмом, скромно приютившимся в тени бетонной громады современного билдинга. В лучах заходящего солнца храм казался вылепленным из мокрого песка.

Две пожилые женщины, повязанные платками, обогнали меня и направились в храм. Они говорили на русском. Охваченный любопытством, я последовал за ними. Справа от деревянных дверей висела табличка: «Кафедральный Собор Успения Божьей Матери и Всех Святых. Русская Православная Церковь». Я снял бейсболку, перекрестился, но внутрь заходить постеснялся. Мы с Богом общаемся, конечно, но как-то абстрактно, мысленно. Без шептания молитв, без зажигания свечей и без умерщвления плоти.

С правой стороны храма находился пристрой со стеклянной дверью, в которую входили и выходили люди. Я с интересом заглянул внутрь. Там оказалось что-то вроде столовой. Около пластиковых столов суетились несколько женщин в платках. На меня никто не обращал внимания. На стене висела доска объявлений. Среди расписаний служб, призывов к благотворительности и рекламы я увидел половину тетрадного листа в клетку с текстом, написанным от руки: «Девушка из России ищет недорогую комнату или место в комнате в районах, прилегающих к Canary Wharf. Спокойная, не курю. 24 года».

Может, позвонить ей, угостить ужином. И что дальше? Жалость – не лучший способ помочь человеку. Каждый сам выбирает путь, и только от него зависит, где в старости пить кофе: в особняке в Челси или в квартирке в панельном доме. Это, конечно, так, но, с другой стороны, царь небесный мог бы иногда одаривать понемногу таких, как моя сестра или Анджи. Женщинам гораздо труднее жить в каменных джунглях больших городов.

В подавленном расположении духа я поспешил покинуть пристрой. На улице стемнело. Заблестели рекламы, зажглись фонари и замерцали фары авто. Огни словно разбудили меня: нечего грустить! Всех денег не заработаешь, всех женщин не осчастливишь. Жизнь – это игра со смертью. И ставка всегда одна – умереть раньше или позже. В конечном счете проигрывают все – и богатые, и бедные, и модные, и немодные. Коко Шанель скончалась в одиночестве, имея в шкафу всего три платья, в то время как ее состояние исчислялось миллионами.

* * *

Когда вечером я вернулся в свою «каморку», позвонил Влад и рассказал, что они с Артуром приняли решение объединить ZET MAX и сеть московских магазинов в одну компанию. Артур считает, что в этом случае отец даст двадцать пять миллионов в обмен на акции такого «мини-концерна».

– Мы с тобой должны написать бизнес-план и подробно изложить стратегию будущей компании, указав прибыль, которая достанется инвестору, – сказал Влад. – Жду завтра в девять в бутике.

На этом разговор завершился.

Я отложил телефон. Отличный ход! Влад в очередной раз доказал, что он превосходный бизнесмен. Я не сомневался, что это именно его идея, а не Артура. Лондонский щеголь производил впечатление человека, умеющего, скорее, ловко стягивать женские трусики, чем быстро соображать. Я был уверен, что теперь задача Влада – «вытащить» из будущей компании не только шесть миллионов для возврата Сержу, но гораздо больше. Иначе он не рискнул бы поставить на карту все магазины. Влад, похоже, решил сыграть ва-банк.

Итак, игра продолжается, ставки выросли до двадцати пяти миллионов.

Осознает ли Кэт, в какую опасную игру она втянута?