Самая желанная - Эйлин Колдер Страница 40

В галерее толпились посетители. Шампанское лилось рекой, и гости с энтузиазмом расхваливали открытие сезона — удивительно талантливую художницу...

Прогуливаясь в толпе, Вивьен краешком уха подслушивала лестные отзывы о своих картинах, считала красные ярлычки, наклеиваемые на уже проданные холсты, и... не чувствовала ровным счетом ничего.

Она долго ждала этого триумфа, в последние месяцы это стало делом ее жизни, а теперь, когда позади и переживания, и неуверенность в себе и она наконец достигла всего, чего хотела, успех показался ей лишь блеклым отзвуком ненужной славы... Яркие краски праздника и безоговорочное признание были пустым местом по сравнению с тем, что она нежданно потеряла.

Несомненно, Вивьен не раз пыталась заставить себя поверить в то, что ничего особенного с ней не случилось: всего-навсего крах очередной любовной авантюры. Как можно сожалеть о потере того, чего никогда по-настоящему и не было? И все равно проникающие в душу глаза Патрика и его мягкие приятные черты преследовали Вивьен и во сне и наяву.

«Я полюбил тебя, Вивьен. Это не входило в наш с Максом план»... Слова буквально сводили ее с ума, заставляя переживать момент расставания снова и снова. Вивьен вернулась в Нью-Йорк неделю назад и до сих пор не могла заставить себя отвлечься. Она едва притрагивалась к еде. И боялась даже представить, что происходит сейчас с брошенными ею детьми. Скучают ли они по ней? Что сказал им Патрик? Хорошо ли учится Сид? Встречается ли Патрик с Айрин?

Этот вопрос мучил ее особенно сильно. Возможно, Патрик лгал ей о том, что никогда не строил никаких планов в отношении Айрин. В конце концов, разве не лгал он ей с самого начала? Так какая ему разница, одной ложью больше, одной меньше... Может, он всегда серьезно относился к Айрин и всего лишь позволил себе маленькое развлечение с Вивьен, а его старания были щедро вознаграждены ее же отцом.

Как же она ошибалась в этом бесстрастном обольстителе!

— Вивьен, ты уверена, что не будешь продавать номер тридцать? — прервал ее размышления Генри.

— Что?

— Не хочешь все-таки продать номер тридцать? — терпеливо повторил он. — Я нашел покупателя, который готов заплатить любую цену.

— Номер тридцать... — Вивьен пробежала глазами каталог. — Это какая?

— Твоя последняя работа, «Осень на ферме».

Вивьен почувствовала, как участилось сердцебиение, и до боли закусила губу, чтобы не заплакать. Ей не хотелось расставаться с картиной, ведь это последняя ниточка, соединяющая ее с Патриком и с детьми.

— Кто бы он ни был, Генри, извинись и скажи, что картина не продается.

Генри явно огорчился, но поделать ничего не мог — Вивьен вольна распоряжаться своими картинами, как ей угодно.

— Веселее, детка! Ты завоевала настоящий успех, значит, не зря ты упорно к этому стремилась!

— Я знаю, — сказала Вивьен бесцветным голосом.

— Вы с отцом выяснили отношения?

Она покачала головой.

— Даже не знаю, смогу ли когда-нибудь говорить с ним!

Пару дней назад у нее состоялся разговор с отцом. Вивьен позвонила ему, высказала все, что думала, и была поражена ответной реакцией.

— Значит, вы с Патриком все-таки сошлись? — спросил Макс беззаботно. — Я так и думал! Это здорово, но сейчас, милая, мне некогда. Так что поговорим в другой раз.

Жизнь дочери в руинах, а ему некогда! Что за бездушие!

Генри обеспокоенно посмотрел на Вивьен. На ней было длинное, до пят, ярко-красное платье, в котором и без того хрупкая Вивьен выглядела совсем как статуэтка. Проведя две недели на ферме, на свежем воздухе, она тем не менее сильно исхудала и утратила привычную веселость, а под глазами залегли глубокие тени.

— Слушай, а не пойти ли нам в ресторан после того, как все закончится? — внезапно предложил он.