Право на любовь - Сьюзен Баррет Страница 40

Наутро, занявшись покупками, Карен обнаружила, что это занятие не доставляет ей никакого удовольствия. После разговора с Джеффом, во время которого в пабе Мэгги так неожиданно появился Роуэн, она глазела на то, что было выставлено в лавках, без всякого интереса и просто переходила из одной в другую, ломая голову над тем, что мог означать ее странный сон.

Внезапно ее осенило. Она догадалась, что в Роуэне из ее подсознания, как в зеркале, отразились черты Роуэна настоящего. Стоило ей убедиться в том, что она ему небезразлична, как он тотчас же отступал от нее, как будто мысль об этом была ему неприятна. Но вчера вечером, в пабе, он перешел всякие границы, решив, будто она спит с Джеффом. Если он ревнует, рассудила Карен, значит, она действительно ему небезразлична. Может быть, поэтому он и разозлился? В ее душе забрезжила надежда.

Так или иначе, сегодня вечером она все выяснит окончательно.

Заглянув в лавку старьевщика «Древности за пенни», Карен задумчиво повертела в руках одну из деревянных бобин и бросила ее в свою корзину, где уже лежал клетчатый шарф, купленный для Леонарда. Для Афины она выбрала потрясающую репродукцию, на которой было запечатлено Фонтенское аббатство, снятое в сумерки.

В маленькой лавке по соседству ее привела в восторг ночная рубашка из тончайшего белого батиста. Корсаж украшали аппликации в виде бледно-желтых порхающих бабочек, а ряд крошечных пуговок доходил до самого ворота. У нее разыгралось воображение, она тотчас же представила, как руки Роуэна расстегивают каждую пуговку и его пальцы касаются ее груди.

Ее бросило в жар, и она провела языком по пересохшим губам. Она должна взять себя в руки, иначе просто растает. И Карен покосилась на продавца, проверяя, не смотрит ли он на нее.

— Я возьму ее. — Опустив глаза, она порылась в сумке. Догадался ли продавец, чем ее так прельстил этот ночной наряд? Неужели всем влюбленным женщинам кажется, что все их чувства видны невооруженным глазом?

Напоследок она решила прогуляться по деревне, и ее внимание привлек книжный магазин, в котором она приобрела для Деррика последний триллер Тома Кленси. Затем Карен заглянула в кондитерскую и купила несколько баночек ежевичного джема, обвязанных салфетками. Она вспомнила, что Торни был большим любителем этого лакомства. Занимаясь покупками, Карен неожиданно поймала себя на том, что не торопится вернуться на участок, подсознательно оттягивая неприятное объяснение с Роуэном.

— Мне нечего бояться, — пробормотала она себе под нос.

В конце концов, когда с бакалейными заказами Торни было покончено, она погрузила покупки в багажник джипа и заглянула в паб, чтобы выпить чаю с Мэгги перед тем, как пуститься в обратный путь.

Познакомившись с хозяйкой паба, Карен неизменно навещала ее всякий раз, когда вместе с бригадой спускалась в деревню. Она поднялась в комнату Мэгги, оклеенную обоями с жизнерадостным узором, украшенную кружевными салфеточками, и, сбросив туфли, присела отдохнуть. Личные апартаменты Мэгги красноречиво отражали ее ирландский дух. Мэгги принесла поднос, на котором лежали сандвичи с куриным салатом и ломтики кекса.

Откинувшись на мягкие подушки низкого дивана, Карен попыталась на время забыть о возвращении на участок и принялась уничтожать угощение, запивая его крепким чаем и наслаждаясь мелодиями Моцарта, лившимися из стереоприемника.

Мэгги, обутая в домашние шлепанцы, закинула ноги на оттоманку.

— Очень мило с вашей стороны, только я не стала бы так беспокоиться о мистере Марсдене, — заметила она после того, как Карен описала неожиданную встречу с Роуэном. — Это полностью в его духе, вот и все. Он любит раздувать из мухи слона. Не сомневаюсь, что завтра он снова станет самим собой. — Она задумалась. — Честно говоря, не припоминаю, чтобы он когда-нибудь так выходил из себя. Можно было подумать, что он готов разорвать того джентльмена на кусочки. — Расхохотавшись, Мэгги налила себе свежего чаю. — По-моему, он ревнует.

Карен сделала вид, что удивлена, но в глубине души предположение Мэгги было ей приятно.

— Ревнует? Да он же настоящий «мистер Хладнокровие». Он просто видит во мне одну из своих сотрудниц, рискнувших нарушить его распоряжения. — Вздохнув, Карен отправила в рот кусочек кекса. — Он не скрывает, что его отношение ко мне основано на самых низменных чувствах.

— Что ж, тогда это ставит под вопрос его «хладнокровие». — Лицо Мэгги стало серьезным. — А как вы сами? Он вам нравится?

— Да. И не только как коллега, — вырвалось у Карен, — я хочу сказать… — Она отвела глаза. Неужели она снова покраснела? У нее горели щеки, и она не сомневалась, что они стали пунцовыми, как сигнальная ракета. — Он не слишком располагает к себе… по большей части. И все же… — Карен невольно подалась вперед, — обладает обаянием, перед которым трудно устоять, несмотря на всю его заносчивость и неприступность. Иногда он бывает удивительно чутким.