Дочь стеклодува - Петра Дурст-Беннинг Страница 40

29

Вместе с другими молодыми деревенскими парнями братья Хаймер отправились в лес. Там они принялись рубить огромную сосну. Дул теплый ветерок, смех и крики мужчин слышались даже в деревне, где женщины тоже занимались подготовкой к празднику. Взмахнув пару раз топором, парни приостанавливали работу, по кругу шла бутылка водки. Томас тоже сделал хороший глоток, прежде чем передать бутылку соседу. Он все время оглядывался. Рут сказала, нужно что-то придумать. П-ф-ф! Он шмыгнул носом. Как там она выразилась? «Но это должно произойти в соответствующей обстановке, достойной такого события». Хотя при этом она мечтательно смотрела на него, на миг молодой человек растерялся, не зная, дурачит она его или нет. Но Рут именно это имела в виду. Старший из братьев Хаймеров поглядел на небольшой уступ, где стояла скамья. Внизу все густо поросло мхом и узловатыми кореньями, хотя и не так обильно, как дальше в лесу. Эта смотровая площадка устроит его склонную к романтике даму?

Он украдкой завел руку за спину. Как только все остальные отправятся обратно вместе с майским деревом, он положит рюкзак с одеялом под скамью. Он даже взял с собой пару свечей и спички – в конце концов, надо же видеть, что получаешь!

Не успел Томас оглянуться, как бутылка снова вернулась к нему. Водка обжигала горло.

Если бы поинтересовались его мнением, то он сказал бы, что вполне подойдет и склад. Но, пожалуйста, если Рут хочет романтики, то он ей это устроит! Томас знал, что многие из его приятелей на его месте давно взяли бы ее силой, и ему тоже казалось, что дело слишком затянулось. Но он решил иначе. Разве не говорят, что хорошо объезженная лошадь охотнее носит седока, нежели кляча, с которой с самого начала обошлись грубо?

Томас скривился. И все же она та еще потаскуха! Она не только обнадежила его на прошлой неделе, но еще и заставила пообещать на ней жениться. Он и сам толком не знал, почему позволял Рут водить себя за нос. С другой стороны… В какой-то момент с этим приходится сталкиваться каждому мужчине. А на выданье были бабы и похуже, чем Рут Штайнманн, дочь Йооста. Она особенная. Как главный приз на соревнованиях по стрельбе. Сравнение молодому человеку понравилось – и то и другое получить было непросто, по крайней мере, для кубка ему всякий раз не хватало нескольких очков. Что ж, зато ему достанется самая красивая девушка во всей Лауше!

Кто-то ущипнул его за бок, заставив забыть о размышлениях, а в следующий миг Себастьян уже вложил ему в руку топор. Отпив еще немного водки, он принялся аккуратно срезать кору со ствола майского дерева. Ха! Сегодня вечером ему предстоит обнажить кое-что поинтереснее, чем это бревно!

Дрожащими пальцами Рут застегнула новую блузку. Готова, наконец-то!

Помыться, припудриться, расчесаться, выбрать наряд – на все это потребовалось больше времени, чем обычно, зато в итоге она была довольна результатом. Девушка в восторге вертелась перед зеркалом, и крохотные перламутровые пуговицы отражали свет лампы. Слава богу, что Мари и Иоганна решили ради исключения не ссориться из-за бадьи для купания и места у зеркала. Обе знали, что сегодня – ее день.

Впрочем, ни одна из них не имела понятия о том, что сегодня должно произойти и кое-что еще. Причем после праздника, с которого они собирались уйти вдвоем, когда никто не будет обращать на них внимания. Девушке не терпелось узнать, что придумал Томас. Может быть, он подготовил для них комнату наверху, в новом доме?

В животе стало тепло, сердце забилось еще быстрее. Девушка заставила себя размышлять о том, что должно было случиться прежде: сегодня об их любви наконец-то узнают все! Томас решил просить ее руки во время праздника. Девушка радостно улыбнулась. Она уже сейчас представляла себе удивленные и завистливые взгляды соседей. Вот удивится старик Хаймер! И Ева тоже. Вряд ли та обрадуется – ведь скоро она перестанет быть единственной королевой в улье!

Рут распахнула дверь, чтобы впустить немного света в сарай, где они обычно мылись. В последний раз окинув себя в зеркале строгим взглядом, девушка пришла к выводу, что ей нравится собственное отражение. Иоганна сделала ей хороший подарок. Светло-зеленый яблочный цвет блузки подчеркивал красноватый оттенок волос, который те приобрели благодаря порошку хны. Она кокетливо послала зеркалу воздушный поцелуй, а затем, гордо подняв голову, направилась к дому.

Вот удивится Лауша, когда майские танцы превратятся в церемонию помолвки!

Как и каждый год, майские танцы проходили на Хюттенплац. Чтобы на следующий день майское дерево не мешало мастерам тянуть стекло, его ставили не в центре площади, а на краю. Лишенная коры высокая сосна блестела в мягком свете вечернего солнца. Дерево было обмотано яркими лентами, концы которых слабо трепетали на ветру. Все столы и скамейки на площади были заняты, пиво лилось рекой, и девушки Штайнманн были единственными, кто пил воду.

В то время как ее сестры сидели вместе с Петером, Гризельдой Грюн, Сарой и другими жителями деревни на одном конце длинного стола, Рут обнаружила, что оказалась между Томасом и его братьями. Во главе стола – ни дать ни взять глава семьи – восседал Томас Хаймер.

Казалось, все веселились. Почти все.

Рут мрачно огляделась. За другими столами уже пировали. Но никто из Хаймеров, кажется, не собирался брать сосиски или картофельный салат. Оба блюда продавал возле майского дерева хозяин «Черного орла». Рядом поставил свой лоток булочник. Аромат пирожков с луком напомнил Рут о том, что вчера она почти ничего не ела. Наконец Петер встал и купил колбаски и салат для каждой из них. Но, увидев перед собой еду, девушка поняла, что не сможет проглотить ни кусочка.

– О, жареные колбаски! Если ты их не любишь, давай я съем!

Не успела она и глазом моргнуть, как Томас придвинул к себе тарелку и с наслаждением впился зубами в колбаску.

– Может быть, Рут хочет чего-то другого, – усмехнулся Михель, младший из братьев Хаймеров, и указал себе между ног.

Его сосед тут же подхватил эту пошлость и выкрикнул еще какую-то скабрезную фразу.

Идиот! Рут метнула на Михеля злобный взгляд. Хотя в мастерской у Хаймеров каждый день звучала грубая речь, девушка так и не сумела к этому привыкнуть. Не могла она и смеяться над их шутками, как поступала Ева. Потому что чаще всего смеялись над женщинами, упоминая различные части их тела.

Она слегка подтолкнула Томаса в бок.

– И когда ты собираешься наконец сказать? – шепотом поинтересовалась она.

Тот уставился на нее, словно не понимая, о чем она говорит, а потом все же вспомнил.

– Успеется, – отмахнулся он. – Праздник еще только начался.

Тем временем заиграл оркестр. Казалось, каждый инструмент пытался заглушить другие, и вскоре стало так шумно, что слов было уже не разобрать. Однако это, похоже, никому не мешало, все просто принялись кричать еще громче. Рут не представляла себе, каким образом Томас сделает так, чтобы его услышали в таком шуме. Скоро все будут слишком пьяны, чтобы воспринять его новость! Кто-то постоянно вставал из-за стола, чтобы принести еще пива. Женщины тоже пили, хотя и меньше мужчин.