Блудный сын - Даниэла Стил Страница 40

– Ты считаешь, что она не настолько больна, как он это заявляет? – такая мысль никогда не приходила Питеру в голову. То, что Майклу было жизненно необходимо манипулировать людьми, не было для него новостью.

– Да такой подход и более здоровых людей свел бы в могилу! Если бы меня держали в постели на протяжении многих лет и нагружали снотворным, говоря, что я могу умереть в любую минуту, я бы уже помер! Я всю жизнь наблюдаю, как он вытворяет это с ней, и сил уже никаких нет. Да, не сомневаюсь, что после несчастного случая у нее возникли некоторые проблемы со здоровьем. Последствия травм головы могут быть непредсказуемы. Но судя по тому, что я знаю, а я много про это прочитал, она хорошо восстановилась, и сейчас нет никаких причин для того, чтобы она чувствовала себя такой больной и так плохо выглядела. Этому нет разумного объяснения, если не брать в расчет «железные» аргументы моего отца. И он не позволит, чтобы другой врач провел полное обследование. Он ухаживал за ней даже тогда, когда должны были родиться мы с Лизой. Он уложил ее в постель на восемь месяцев, чтобы «уберечь» ее. От чего? Ей надо разрабатывать свою парализованную в результате несчастного случая ногу. Ей нужен свежий воздух, жизнь, общение с людьми. Ах, он боится, что повсюду опасные бактерии! Но это ведь как минимум не научный подход! Он не хочет, чтобы она была частью человеческого общества. Изоляция – это форма насилия. Вы правы, он действительно относится к ней, как к кукле. Моя мать – заключенная и полностью находится под его контролем. Поддерживая в ней постоянно чувство страха, он намеренно управляет ею. В конечном итоге это ее убьет, но я ничего не могу сделать, чтобы положить этому конец. Он делает все, что в его силах, чтобы внушить ей, что она смертельно больна. Моя мать – беспомощная марионетка, и он дергает ее за ниточки.

– Думаю, что должно быть что-то еще, кроме этого, – рассудил Питер.

Теория Билла показалась ему нереальной, как сюжет голливудского триллера.

– Ему тоже нелегко обеспечивать достойную жизнь жене-инвалиду. Никто бы такого даже врагу не пожелал.

«Даже Майкл, при самых его худших свойствах характера», – подумал Питер.

– Представьте, он получает от этого удовольствие. Он упивается своей властью над ней, обращается с ней так для того, чтобы говорить ей все, что ему вздумается. Она верит всему, что он ей говорит, и делает все, что он приказывает. Я думаю, что он заигрался, и она сейчас здоровее, чем он это сознает. Все диагнозы, которые она узнает про себя, знает она о них только с его слов. Кто может быть уверен, что они правильные?

– Не хочу с тобой спорить. Слушай, мы практически не знакомы, и у меня нет причин тебе не доверять, но полагаю, что ты заблуждаешься. Трудно поверить, что провинциальный доктор состряпал такой заговор! Он не какой-то там Макиавелли. Он просто мужчина, у которого больная жена.

– Вы не знаете моего отца. Он испорченный человек и патологический лжец! Поверьте мне, я много прочитал об этом. Думаю, что у него нет никаких моральных принципов. Как вы думаете, почему он так ухаживает за всеми этими престарелыми пациентами? Потому что они завещают ему деньги. Пять, десять, двадцать тысяч долларов. Каждый раз он изображает по этому поводу удивление: неужели это все мне? Но он не удивлен, нет. Вот почему он проводит все свое время, навещая их дома. Он лебезит перед ними, терпеливо выслушивает их старческие бредни, плачется им в жилетку – то там вставит словцо про больную женушку, то тут утрет скупую мужскую слезу. Нет-нет, ничего не надо. Стакан воды? Да-да, спасибо, мне стало легче. А сам выжидает, когда они оставят для него свои денежки. Кто знает, не убивает ли он их? Я бы не удивился.

Слова Билла были жестокими и потрясли Питера до глубины души. Билл рисовал невероятно пугающую картину жизни Мэгги и Майкла, первую Питер когда-то любил, последнего – когда-то ненавидел. Но даже много претерпевшему и, вполне возможно, знавшему Майкла как облупленного, Питеру поведение и вранье брата в детстве не казались выходящими за рамки человечности. Майкл не был монстром до такой степени, каким его считал собственный сын! Майкл никогда не проявлял откровенную жестокость, не был жадным. Он был очень скромен в своих потребностях.

– Это слишком жесткие заявления, сынок, особенно когда речь идет о враче. Ты обвиняешь его в убийстве своих пациентов с целью получения финансовой выгоды, – сухо отчеканил Питер. Теперь, когда обвинение было произнесено вслух, Питер не верил ни единому слову Билла.

– Да, готов поклясться, что он на это способен. – Билл напомнил Питеру самого себя в молодости. Тогда он тоже считал Майкла бессовестным и способным на все, но теперь Питер узнал его получше и искренне верил, что брат был хорошим человеком. Он ухаживал за стариками не из-за денег. У него было все, что ему было нужно или он хотел. Майкл никогда не мечтал вести светский образ жизни и критиковал Питера за стремление к роскоши и богатству. Майкл относился к материальному достатку крайне пренебрежительно. Он был доволен своей жизнью в Вэр.

– В свое время я тоже говорил про него такие вещи, – честно сказал Питер после того, как они оба заказали фирменное блюдо ресторана «Запеканку пастуха» с почками. – Я всегда утверждал, что он манипулировал нашими родителями, чтобы настроить их против меня, но правда заключалась в том, что ему было легче, чем мне, ладить с ними. Теперь я это понимаю. Проблемы надо было искать во мне, а не в нем. В то время я постоянно был зол на кого-то или что-то и в гневе сокрушал все на своем пути. Но… – было похоже, что с Биллом происходит почти то же самое.

– Может быть, у вас были веские причины для того, чтобы так себя вести, – с жаром перебил его Билл.

– Вот именно! Находясь внутри ситуации, я был неспособен ее проанализировать. Но сейчас я в этом не уверен. И я действительно думаю, что он до конца предан твоей матери. Даже больше – полностью убежден в этом. Он знал, что на себя взваливает, когда женился на ней. Твой отец обожает ее. Нет ничего, чего бы он не сделал для нее.

– За исключением одного – дать ей возможность жить как нормальный здоровый человек. Он все время говорит с ней о ее «нервах». Нам он тоже раньше об этом твердил. Но я не думаю, что они у нее так шалят, что их не вылечит нормальная жизнь. Мой отец просто не позволит этому случиться. Он хочет только одного – сохранять ее немощное состояние и контролировать мать.

– Допустим, – Питер постарался охладить пыл племянника. – Для чего бы ему это делать?

– Только так он получает удовлетворение от жизни. Он не настолько невинный, как вы убеждены. И теперь я думаю, что он пытается убить ее, – сказал Билл, и на его скулах заиграли желваки. Питер видел, что он говорит серьезно, и у него разрывалось сердце. Он не мог себе представить, что-нибудь хуже, чем думать, что твой отец пытается убить твою мать, но, судя по всему, Билл говорил абсолютно искренне.

– Я знаю, что это звучит глупо. И у меня нет прямых доказательств, но я слежу за ним и вижу, что он замыслил недоброе. Всю свою жизнь я наблюдаю, как он вселяет в нее страх и губит даже слабые ростки надежды. Мама во всем зависит от его воли. Он беспрестанно твердит, насколько она слаба! А теперь и вовсе умирает! Вернее, он хочет, чтобы она думала. Никто не удивится, если это произойдет со дня на день.