Последнее лето — твое и мое - Энн Брашерс Страница 40

Проклиная парочку за то, что не могут от нее оторваться, Алиса почти остановилась. Прогулочный шаг характерен, пожалуй, для людей, получающих большое удовольствие от общения друг с другом. Она никогда и нигде не ходила медленно с Полом. Либо она на бегу отбивалась от него, либо мчалась, чтобы его догнать. Так что, возможно, это был вовсе не Пол.

Она уже совсем успокоилась, когда мужчина обернулся, и это был Пол. Алиса продолжала обдумывать, как из этого выпутаться, но он вдруг уставился прямо на нее.

Некоторые люди, ваши друзья с раннего детства, могли бы сделать вид, что рады встрече с вами, но Пол был не таков. Он остановился, взглянув на нее с таким выражением, будто она назвала его обидным именем.

— Алиса?

Ее так и подмывало повернуться и побежать в другую сторону.

— Привет, — сказала она.

Он пошел ей навстречу, высвобождая руку из руки женщины.

— Почему ты так одета? — спросил он.

— Потому что я здесь работаю.

— Ты работаешь в парке?

— Кошу траву и сгребаю листья, — ответила она. Зачем лгать?

— А как университет?

— Не занимаюсь.

Похоже, он был этим искренне удивлен, но не дерзнул спросить, почему. Ей он показался расстроенным и нервным, немного не в своей тарелке. За много недель, прошедших с их разрыва, его гнев, вероятно, остыл, и теперь он был холоден. Плотно сжатые губы почти не выделялись на лице. Трудно было поверить, что эти самые губы целовали ее.

— В семье все хорошо?

Помолчав, она кивнула. Как мог он не знать правды? Как могла она не сказать ему? Алиса сердилась на него за то, что не знает, и на Райли за то, что не сказала. Алиса чувствовала, что вот-вот рассыплется на куски, и, пока этого не произошло, лучше было уйти.

Пол вдруг вспомнил о своей неторопливой подружке.

— Это Моника, — отрывисто произнес он, не удосужившись даже выполнить вторую часть представления.

— Я Алиса, — сказала Алиса.

— Привет, — сказала Моника.

У нее были ярко накрашенные губы. «Чересчур яркие для поцелуев», — подумала Алиса. Не похоже было, что она часто общается с садово-парковыми работниками.

— Передавай своим привет, — сказал Пол и повернулся, чтобы уйти.

С ней он разобрался и продолжил прогулку, хотя на этот раз не держал девушку за руку.

Алиса представила себе, как Моника отпускает замечание по поводу ее комбинезона. И она представила, как Пол смеется в ответ. И как они, держась за руки, вместе идут в кафе, чтобы отпраздновать тот факт, что они никогда не надевали и не станут надевать такой комбинезон.

— Кто это? — спросила Моника.

У Пола не было больше желания разговаривать. На душе стало неспокойно и тоскливо.

— Старый друг. На самом деле, ее сестра — мой друг.

— Ну и прикид у нее! — с улыбкой произнесла Моника.

— Что ты имеешь в виду?

Лицо его посуровело, и у него не было желания смягчать это выражение.

— Ничего.

Она сразу ретировалась.

— Ты что-то хотела этим сказать, — настаивал Пол, понимая, что этого делать не надо.

Он все еще злился на Алису. Зачем же ему ее защищать?

— Ничего я не хотела сказать. Правда. Забудь об этом, — сказала Моника.

Ей ясно дали понять, что заработать выигрышные очки в состязании с Алисой ей не удастся.

«Что творится с Алисой и что это за работа, требующая спецодежды?» — недоумевал он. Ему это казалось подтверждением того, что ее работа постоянно не соответствует ее квалификации. И все же он сочувствовал тому энтузиазму и той завершенности, с которой она подходила к своей жизни. У нее было свое достоинство, но в широком смысле. Оно не ограничивало ее, как других людей.

Пол взглянул на Монику, одетую со вкусом и дорого. И хотя он был сердит на Алису, но вдруг почувствовал, что хочет только женщину в темно-зеленом комбинезоне на молнии.