Любовные чары - Елена Арсеньева Страница 40

– Но тогда бы у Флоры было двое детей, а у нее лишь однадочь, – пренебрежительно ответила Джессика. И вдруг глаза ее расширились: – Выимеете в виду, что…

– Ну да, да! – нетерпеливо воскликнула Марина. – Умер насамом деле ребенок Флоры. Тогда понятно, почему Джаспер не бросил Флору ипризнал девочку за свою. Ведь она дочь его родного племянника.

Марина прикусила язык, с жалостью глядя на Джессику, лицокоторой снова приняло измученное, тоскливое выражение. И вдруг вспомнила: в томлистке из дневника Джаспера было еще кое-что… Но об этом лучше сейчас неговорить. С Джессики на сегодня уже хватит Марининых догадок! Каково будет ейузнать, что девочка, которая живет у Флоры, на самом деле не побочная дочьАлистера, а…

Марина поскорей подскочила к шкафу и принялась перебиратьплатья: надо же, в конце концов, одеться. Потянула к себе малиновое платье сбелым кружевным воротничком, которое еще ни разу не надевала, как вдругДжессика очутилась рядом и резко задвинула платье в глубину шкафа.

– Нет. Надевайте амазонку, Марион!

– Амазонку? Зачем?

– Поедем в деревню. Я сейчас же прикажу седлать.

Ну вот, Джессика обо всем догадалась. Тоже вспомнила словаиз дневника Джаспера – о венчании Алистера и Гвендолин. И если маленькаядевочка не дочь Флоры, то она законная племянница Десмонда – истинная ледиМаккол! Теперь Джессика не остановится, пока не убедится в своей правоте.Придется все же поехать с ней, а то как бы ей в дороге не стало худо оттаких-то потрясений.

Марина достала из шкафа синюю амазонку, и в тот моментраздался глухой стук.

– Ой, что-то упало. Это ваше? – спросила Джессика.

Она подняла с пола какую-то вещицу, очертаниями напоминающуючеловеческую фигурку, секунду подержала, разглядывая, – и вдруг, коротковзвизгнув, отшвырнула. Марина с изумлением воззрилась на нее, потом перевелавзгляд на пол. Там лежала кукла. Нагнулась было ее поднять, но Джессика сновавзвизгнула.

– Не троньте! Это же…

Невесть откуда взявшаяся кукла была довольно грубо вылепленаиз воска. На ее плоском белом лице ярко выделялись грубо намалеванные зеленыеглаза, алые губы и щеки, на голове красовался приклеенный клочок рыжеватыхволос. А платье оказалось сметано из лоскутка синего бархата. Джессика сунуларуку в карман амазонки и вывернула… неровно обрезанные края ткани. Маринарастерянно хлопнула глазами.

– Платье надо выбросить, сжечь, и как можно скорее! –вскрикнула Джессика.

– Но я его еще ни разу не надевала! – возмутилась Марина.

– Марион, вы что же, совсем ничего не понимаете? Вы незнаете, что означает – найти такую куклу, вдобавок проткнутую булавками? Вы…что-нибудь чувствуете? Сердце не колет?

– С чего бы вдруг? – вскинула брови Марина.

– О господи! – вскричала Джессика. – Да ведь васэнвольвировали на смерть!

– Эн… как вы сказали?

– Энвольвировали! Это обряд черной магии с целью причинитькому-нибудь страшный вред, заразить болезнью, убить!

– Меня? Мне? – никак не могла поверить Марина. – С чего вывзяли?

– Кукла изображает вас – зеленые глаза, румяные щеки,волосы…

И вдруг Марина вспомнила: сегодня утром Глэдис, причесываяее, сказала, что одна коса у нее стала короче другой на два дюйма. Тогда она необратила внимания на слова горничной, а сейчас подумала, что кто-то мог войтиночью в ее комнату, отрезать волосы и налепить на голову кукле, чтобы…

Марина схватилась за сердце. Пол уходил у нее из-под ног.

– И что? – шепнула она в ужасе. – Я умру теперь? Когда?

– Не знаю, – с усилием разжала губы Джессика. – Может быть,все обойдется. Я в этом мало что понимаю. Надо спросить Сименса.

– Конечно! – встрепенулась Марина. – Он-то уж, наверное,знает!

Джессика затрясла колокольчик, и через какое-то время вдверях появилась недовольная, изрядно заспанная Глэдис. Девушки, несговариваясь, шагнули вперед, загораживая юбками валявшуюся на полу страшнуюкуклу.

– Бегом за Сименсом! – только и сказала Джессика, но такимтоном, что горничную как ветром сдуло.

Верно, порыв того же ветра принес и Сименса, которыйпоявился почти мгновенно с выражением обычного достоинства на брудастом лице.

– Чем могу служить, суда…

Он не договорил – девушки расступились, и Сименс увиделкуклу.

– Вот как… – хрипло изрек дворецкий. – Давно я подобного невидел, хотя я и знал, что в округе появилась ведьма. Миледи предупреждала меня.

Он отвесил полупоклон в сторону Марины, а Джессикауставилась на нее в полном изумлении.

– Ты знала о ведьме…

– Сударыни, для слов сейчас не время, – весьма непочтительноперебил ее Сименс. Но в голосе его звучала такая торжественность, что девушкипоглядели на него с почтением. – Я должен немедленно свершить здесь некоторыеобряды.

Сименс выхватил из кармана черный платок и бросил его такловко, что он совершенно закрыл куклу. Затем охотник на ведьм поднял то идругое с полу, но особенным образом: повернувшись к черному пятну спиной ипросунув правую руку за колено левой ноги.

То ли оттого, что Марина увлеклась разглядыванием пируэта,проделанного Сименсом с ловкостью, поразительной при его массивном теле, носвидетельствующей о немалой сноровке, то ли оттого, что кукла была теперьнадежно завернута, но она ощутила некоторое облегчение. И даже смоглаулыбнуться Джессике.

– Вам надобно уйти отсюда, сударыни, – объявил Сименс. – Аледи Марион я отведу в одну из гостевых комнат и велю немедленно разжечь тамкамин.

– Уж пожалуйста, – поежилась Марина, – охотьтесь на злодейкубез меня.

– Но, наверное, следует предупредить милорда Десмонда. А токак-то неловко, что мы распоряжаемся без его ведома, – сказала Джессика, ноотпрянула – так грозно навис над ней Сименс.

– Никто ничего не должен знать! Иначе ведьма больше непоявится.

– Вы собираетесь ее стеречь здесь? – робко осведомиласьМарина.

– Нет, миледи. Eсть другое средство узнать, кто она.