Просто друзья - Робин Сисман Страница 40

— Ну что же, послушайте, Ка… мисс да Филиппо. Я не намерен судиться с Фреей — хотя вас это не касается. Более того, я бы хотел вам напомнить, что в данном случае я не осужденный, а вы не прокурор, и, на мой взгляд, вы демонстрируете крайний непрофессионализм, позволяя эмоциям влиять на ход дела, в котором представляете интересы клиента.

— Правда? — Она вскинула подбородок и сдвинула брови. Более выразительного лица он в жизни не видел. — Прошу прощения, но я не умею подавлять свои эмоции, как это делаете вы, мужчины. Я рада, что вы раздумали подавать исковое заявления. Это по крайней мере уже кое-что.

— Я не раздумал, я никогда…

— И я не могу согласиться с тем, что эмоции и личное отношение неуместны, когда речь идет о слугах закона. Разница между нами, между мужчинами и женщинами, состоит в том, что для меня развод — это человеческая трагедия, а для вас все упирается в деньги.

Внезапно Майкл так разозлился, что ему захотелось ее ударить.

— Как смеете вы самонадеянно утверждать, будто знаете, что я чувствую? Если хотите знать, я считаю, что развод — жестокое, болезненное и трагичное дело. Да, я делаю деньги на этом — как и вы, между прочим. И горжусь тем, что знаю свое дело и умею в отличие от некоторых держать свои эмоции в узде.

Майкл замолчал, пораженный собственной отповедью. Давно у него не было такого выплеска эмоций. Напрасно он шарил по карманам в поисках платка — видимо, оставил его в другой комнате.

— Вот. — Кэт протянула ему бумажный платок, достав из кармана целую пачку.

— Лично я никогда не разведусь. — Майкл громко высморкался. — Для меня главное — найти свою половину и прилепиться к ней — раз и навсегда.

— Прилепиться к Фрее у вас не вышло, — заметила Кэт.

Майкл раздраженно тряхнул головой.

— Я и не просил ее выйти за меня, — сказал он и совсем тихо добавил: — Не думаю, что она бы хотела. А вы как думаете?

Кэт не ответила. Она смотрела на него так, как будто он задал ей загадку, которую она не в силах разгадать. Теперь, когда весь гнев из него вышел, Майкл чувствовал себя круглым дураком.

— Давайте вернемся к нашему делу, вы не против? — предложил он. — Значит, так: я не вижу никаких препятствий к разводу, кроме этого собачьего дела.

— «Собачье дело», — презрительно хмыкнула Кэт. — Пукки — ее дитя. Вы — мужчина, вы не понимаете, что это значит.

— Ошибаетесь, понимаю! Мистер Бламберг хоть и мужчина, но любит… собаку.

— Вы даже не можете заставить себя произнести «Пукки» вслух. Думаете, это сюсюканье.

— Нет, я так не думаю.

— Тогда скажите.

Майкл закатил глаза. Какой абсурд! Он еще не встречал такую странную женщину.

— Пукки, — выдавил он из себя.

Она сверлила его своими жаркими карими глазами, и тут на него нашло какое-то сумасшествие.

— Пукки, Пукки, Пукки. Я люблю тебя, Пукки. Иди к мамочке, Пукки. Перестань гадить на ковер, Пукки.

Кэт как-то по-особенному скривила рот. Она смеялась!

За дверью раздался шум. Кто-то нажал на ручку.

— Эй, вы про нас не забыли?

— Разумеется, мы про вас не забыли, мистер Бламберг, — спокойно ответил Майкл. — Мы сейчас как раз обсуждаем, как в равных пропорциях разделить между вами собаку.

— Да уж…

Как только адвокаты вернулись за стол переговоров, зазвонил телефон. Майкл и Кэт кинулись к своим портфелям. Звонили на мобильник Майклу. Он бросил на Кэт взгляд, исполненный мужского превосходства, и с важным видом произнес:

— Петерсон слушает.

— Микки! Слава Богу, я до тебя дозвонилась.

Мамочка — только этого ему не хватало.

— В чем проблема? — спросил он деловым тоном. — Я сейчас замещаю мистера Рейнертсона, и у меня важное дело, так что не могу…

— Немедленно приезжай ко мне. Здесь нестерпимая духота, а я не могу включить кондиционер. У меня сейчас будет приступ.

Майкл прижал трубку к уху и склонился над столом, чтобы никто ничего не услышал.

— Ты уверена, что правильно его включала? — шепотом спросил он.

— Говори громче, Микки! Что ты там шепчешь?

— Вызови мастера! — сказал он, болезненно ощущая на себе взгляд трех пар глаз. Три пары ушей насторожились, прислушиваясь.

— Мастер занят. Мне не хочется его беспокоить.

— Мама, это их работа.

— Ты не мог бы забежать на минутку? Я тебя о многом не прошу. Всего лишь крохотная услуга. Или ты хочешь, чтобы твоя бедная мамочка умерла в одиночестве в чужом городе?

— Отель «Плаза» едва ли…

— Это деловая встреча или чертов цирк? — Мистер Бламберг стукнул кулаком по столу.

— Лоренс, не нервничай, у тебя язва.

— Ну и что? Этим людям нет до нас дела. Им нужны только наши деньги. Надо же, отель «Плаза»! Я поговорю с Фредом. Кого он там держит, в своей чертовой компании? Этот парень даже не знал, кто такой Пукки.

Майкл чувствовал, как по лбу потекла струйка пота. Он зажал наушник телефона большим пальцем и повернулся к клиенту:

— Простите, мистер Бламберг… миссис Бламберг, мисс да Филиппо. Это… срочный звонок. Я сейчас вернусь.

Майкл выбежал в соседнюю комнату.

— Мама, ты не могла бы не орать? У меня совещание. Я не могу приехать. Позвони в администрацию, пусть тебе пришлют мастера. Встретимся за ужином, как договорились.

В ответ тишина. Затем обиженный голос:

— Наверное, мне следует взять билет на ближайший рейс и вернуться домой.

— Возвращайся, если хочешь.

— Лучше бы мне вообще не приезжать. Ты за всю неделю не нашел для матери ни минуты.

— Мама, я не мог. Я работаю.

— Знай я, что из тебя получится, не отказывала бы себе во всем, чтобы отправить тебя учиться в колледж.

Майкл с силой стукнул себя телефоном по голове.

— Что за шум? Ты слышал, что я сказала?

— Слышал. А сейчас я должен с тобой попрощаться.

— У тебя женщина, да? Я чувствую по голосу. Какая-то нью-йоркская выскочка…

Чаша терпения Майкла переполнилась. Он выключил телефон и прислонился лбом к холодной стене. Из носа текло, глаза слезились. Ему так хотелось уйти, оставив Бламбергов копаться в собственном грязном белье. Он все равно завалил это дело, и полноправным партнером в фирме ему не стать. Он вспомнил мисс да Филиппо, ее презрительный взгляд. Она считает его закомплексованным занудой и к тому же бесчувственным эгоистом — конторской крысой. В общем-то ее мнение не так уж и важно для него, однако… Майкл бодро высморкался, расправил плечи и вошел в комнату.