Дестини - Салли Боумен Страница 40
Дестини - Салли Боумен читать онлайн бесплатно
К концу 1942 года, когда пошел пятый месяц беременности и обошлось без выкидыша, барон принял решение. Естественно, он мог бы дать содержание ей и ребенку, но он предвидел вечные мольбы и хныканье, а к тому же ее словно бы больше всего травмировал позор стать матерью незаконнорожденного ребенка. И потому барон решил подыскать ей мужа.
Идеального кандидата он нашел в лице Гари Крейга, уроженца Батон-Ружа, штат Луизиана, в тот момент капрала четвертой пехотной дивизии армии Соединенных Штатов, с которым его свел офицер этой дивизии, его приятель и лондонский собутыльник.
Крейг, человек гигантского телосложения, любитель выпить, туповатый, был, однако, не из тех, кто упускает случай подзаработать доллар-другой. Барону пришлось встретиться с ним всего один раз – когда были уплачены деньги. Предварительные переговоры любезно взял на себя его приятель, позаботившийся кроме того, чтобы бюрократическая волокита, неизбежная при заключении брака между американским военнослужащим и английской подданной, завершилась быстро и спокойно. Барону это обошлось в пять тысяч долларов, а Гари Крейг, в жизни не видевший сразу такой кучи денег, считал, что ему крупно повезло.
– Она, говорите, девочка красивая? – Он ухмыльнулся. – Похоже, мы поладим, джентльмены.
Вайолет согласилась без возражений и без малейших эмоций. Глаза, устремленные на барона, казались глазами сомнамбулы. Она не разразилась упреками и не поблагодарила его, а просто сказала «хорошо». К большому облегчению барона, Гари Крейг избежал смерти во время высадки в Нормандии в следующем году. Оба они – капрал американской четвертой пехотной дивизии и офицер второй французской танковой дивизии под командованием генерала Жака Леклерка – 25 августа 1944 года вошли в освобожденный Париж вместе со своими частями. К этому времени ребенку, которого ни тот, ни другой ни разу не видели, – девочке, родившейся в частной лондонской клинике (расходы, как и было условлено, оплатил барон), исполнился год и два месяца.
Сержант Гари Крейг был демобилизован в конце 1944 года после смерти своего отца и вернулся на родительскую ферму в Луизиане ждать приезда своей молодой жены и ребенка.
Вайолет с девочкой приехала к нему в 1945 году, отплыв из Саутгемптона на «Аргентине» вместе со множеством других солдатских жен. Барон, не лишенный сентиментальности, распорядился, чтобы на «Аргентину» был доставлен великолепный букет из белых роз и фиалок, а затем сообщил своим лондонским поверенным, что они могут закрыть папку с документами, касающимися миссис Крейг, урожденной Фортескью. После чего Жан-Поль испустил вздох облегчения. Неприятный эпизод, и он еле вывернулся. Еще хорошо, что Эдуард ничего не знает, не то ему не избежать бы нотации.
Жан-Поль испытывал радостное облегчение – Луизиана была на том краю света.
Эдуард, по-прежнему остававшийся в Лондоне, узнавал о том, как происходило освобождение Парижа, из вторых рук и из писем брата. Но вместе с матерью и французскими друзьями он смотрел кинохронику, смотрел, как генерал де Голль вел свои победоносные войска по Елисейским Полям.
Он с гордостью искал взглядом Жан-Поля, а когда увидел, как он печатает шаг совсем близко за самим генералом, то принялся восторженно вопить и расплакался – но все вокруг тоже вопили и плакали.
Ему было восемнадцать лет, Франция была свободна, а его брат барон де Шавиньи выглядел героем, как никогда.
Оранджберг, Алабама. 1955 – 1959
– А ты когда-нибудь делала это с мальчиком? Присцилла-Энн обзавелась новомодной прической «конский хвост». Ее волосы были гладко зачесаны ото лба и перехвачены у затылка розовой лентой. Хвост был не слишком длинный – Присцилла-Энн только еще начала отращивать волосы, но Элен глядела на него с завистью. Ей очень хотелось причесываться именно так и носить такую же юбку, как Присцилла-Энн, – колоколом на жестких похрустывающих нижних юбках. Присцилла-Энн жевала резинку. Когда Элен не ответила, она извлекла резинку изо рта, внимательно осмотрела розовый шарик и снова засунула его за щеку. Потом откинулась на сухую траву, заложила руки за голову и вздохнула. Ее груди в новеньком бюстгальтере «девичий» кокетливо вздернулись. Элен грустно отвела глаза. Она мечтала о бюстгальтере, но ее мать была против. А Присцилла-Энн клялась, что носит уже третий номер.
– Ты оглохла или что? – Присцилла-Энн ткнула Элен ногой и, приподнявшись на локте, задумчиво посмотрела на нее. – Я спросила: ты когда-нибудь делала это с мальчиком?
Они сидели на откосе над школьным бейсбольным полем в Селме и ждали школьного автобуса, чтобы вернуться домой в Оранджберг. Внизу тренировались старшеклассники. Элен с трудом различала Билли Тэннера. Он был выше и мускулистее остальных. Сорвав травинку, она принялась ее жевать, не отводя глаз от бейсбольного поля, чтобы избежать жадного взгляда Присциллы-Энн, и подыскивала ответ. Вопрос был трудный – и Присцилла-Энн тоже знала, насколько трудный.
Ей не хотелось сказать правду. Даже Присцилле-Энн. Но и врать тоже не хотелось. Почти все девочки врали – или приукрашивали. То есть так ей казалось, хотя уверенности у нее не было. Ну а если они и не врали, когда хвастали в раздевалке, то, значит, она и правда какая-то не такая. Элен вздохнула. Ей начинало казаться, что с ней что-то не так. Порой она не сомневалась, что среди своих одноклассниц она единственная девочка, которая ни разу ни с кем не целовалась. Она с неохотой повернулась к Присцилле-Энн. Но вдруг Присцилла-Энн задала свой вопрос просто так? Или чтобы заговорить самой? Вид у Присциллы-Энн опять стал мечтательно-сонным. Последние месяцы лицо у нее часто бывало таким. Элен кашлянула, прочищая горло.
– Не совсем, – осторожно сказала она. – Нет. – После крохотной паузы она спросила: – А ты?
– Ну-у… – Глаза Присциллы-Энн хитро блеснули, широкие, розовые от помады губы опять расползлись в заговорщической улыбке. Элен перевела дух: все было отлично, Присцилле-Энн захотелось излить душу, и все.
Несколько секунд Присцилла-Энн продолжала лежать, глядя в небо. Потом внезапно перестала улыбаться и рывком села. Ее груди подпрыгнули. Элен от зависти закрыла глаза.
– Но не до конца. Понятно?
– Ну да. Да.
– То есть можно лапаться и лапаться, ясно?
– Ну да.
– Но… – Присцилла-Энн замялась и понизила голос: – Помнишь Эдди Хайнса? Он живет в Мэйбери. У его папаши на шоссе большая газовая колонка. Высокий. Широкоплечий. – Она хихикнула. – Классный парень. Может, ты его запомнила осенью, когда наши играли с Мэйбери?
– Ты же знаешь, что запомнила! – Элен улыбнулась. – И помню, какой у тебя был вид, когда он тебя пригласил в первый раз. Словно у тебя коленки подкосились, а в глазах туман, и…
Присцилла-Энн больно ее толкнула.
– Заткнись, а? Это ведь серьезно, Элен. Честное слово. – Она умолкла и вздохнула. – Я его люблю.
Глаза Элен широко раскрылись. Она посмотрела на Присциллу-Энн с интересом.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments