Все тайны ночи - Линси Сэндс Страница 40

— Да, но… двести с лишним лет! Неужели за все это время ты ни разу не была влюблена?

Лисианна пожала плечами.

— Понимаешь, трудно влюбиться, если каждый мужчина всего лишь послушная марионетка в твоих руках.

Грег озадаченно заморгал.

— Не понимаю… Почему — марионетка?

Лисианна замялась.

— Скажи, смог бы ты полюбить мою мать? — неожиданно спросила она.

Выражение его лица говорило само за себя.

— Знаешь, — помолчав, пробормотал Грег, — я предпочитаю сам решать свои проблемы. А в ее присутствии я чувствую себя… — Он замялся.

— Несмышленым ребенком, — подсказала Лисианна. — Или, того хуже, говорящей куклой.

Сообразив наконец, куда она клонит, Грег кивнул:

— Понятно. Все хорошо в меру. А если отношения напоминают те, что были у нас с Мередит, кому-то одному приходится решать за двоих.

Лисианна подтвердила:

— Вот-вот. А я — как и ты — предпочитаю равноправие. Независимость.

Они улыбнулись друг другу. Грег снова принялся разглядывать портреты, вернувшись к тем, на которых был изображен Жан Клод Аржено.

— Кажется, Томас говорил что-то о твоем отце и его властности… Это имеет какое-то отношение?.. — Он не решился договорить.

— Когда они встретились, моя мать была служанкой в замке, ей тогда было всего пятнадцать, — пробормотала Лисианна, глядя на портреты своих родителей. — Отец, конечно, мог читать ее мысли. Впрочем, в этом не было нужды. Представь себе его появление в замке: высокий, сильный, красивый рыцарь. Казалось, мечта ее осуществилась — отец женился на ней, и некоторое время все шло хорошо.

— Но?..

— Но потом, когда безумная страсть прошла, моя мать прозрела… и увидела, что он вовсе не был совершенством. Поэтому то, что она думала об отце, вряд ли льстило ему. — Лисианна покосилась на Грега. — Думаю, ты сам догадываешься, что ему не стоило никакого труда читать ее мысли, только теперь вместо прежнего благоговения, к которому он привык, отец частенько встречал осуждение или, хуже того, насмешку. Он был обижен, злился… потом начал пить и бегать за женщинами — наверное, ему хотелось унизить ее. А может, этого требовала оскорбленная мужская гордость.

Лисианна вздохнула.

— Но хуже всего было другое. Маме стало известно, что отец женился на ней только по одной причине — она была как две капли воды похожа на его покойную жену родом из Атлантиды. Но естественно, его постигло разочарование — мама не была копией его жены; кроме внешности, между ними не было ничего общего. Вскоре отец понял, что совершил ошибку, о которой будет жалеть всю жизнь. Мне кажется, озлобившись, он нарочно старался причинить маме боль и даже не старался скрывать от нее эти мысли.

— Представляю, в каком аду ей пришлось жить, — угрюмо проговорил Грег. — Но почему она не ушла от него?

— Сделать это было непросто. Он ведь обратил и ее — иначе говоря, приобщил через определенную процедуру к своим тайным способностям.

— Стал для нее вроде крестного отца?

— Да. Говорят, инициация не менее болезненный процесс, чем роды, — ведь тот, кого обращают, как бы рождается вновь, только уже в новом качестве. Поэтому тот, кто проводит процесс инициации, одновременно становится его сувереном… чем-то вроде государя и крестного отца одновременно.

— О… кажется, понимаю, — пробормотал Грег. Какое-то время он, судя по выражению его лица, переваривал полученную информацию. — Значит, говоришь, это больно, да? — скривился он.

— Да, — кивнула Лисианна. — Сама я, правда, никогда этого не видела, но слышала, что это очень больно.

Грег закусил губу.

— Значит, она осталась только потому, что твой отец обратил ее, да?

Лисианна сделала гримасу.

— Ну, не только. Мне кажется, она по-прежнему чувствовала себя обязанной ему. В конце концов благодаря отцу мамина жизнь стала совсем другой. Теперь она жила в роскоши и богатстве, он подарил ей детей. И не только это — если бы не отец, она так и осталась бы простой служанкой, ничего не видела, кроме этого замка, работала от зари до зари и наверняка умерла бы совсем молодой… кстати, отец никогда не упускал случая напомнить об этом маме, — с горечью поведала она.

— Похоже, твоему отцу нравилось подчинять себе других, — жестко сказал Грег. — Но ты сказала, что это была не единственная причина, почему твоя мать не ушла от него. Какая же вторая?

Лисианна со вздохом пожала плечами.

— А почему большинство женщин не решаются уйти от мужа, даже если они несчастны? У моей матери не было ни гроша за душой. А отец… он был очень могущественный человек. К тому же он давно уже считал, что может получить все, что пожелает, и не любил расставаться с тем, что привык считать своим. Он бы жестоко наказал ее, если бы она решилась уйти от него, а общество и закон были бы на его стороне, — с грустью в голосе закончила она.

Грег снова принялся переходить от портрета к портрету.

— К счастью, — продолжала Лисианна, — мой отец быстро уставал от семейных склок. Увлекшись в очередной раз другой женщиной, он попросту уезжал из дома, годами не давая о себе знать. К несчастью, он всегда возвращался. Мы все были намного счастливее без него. Сильно подозреваю, что так было на всем протяжении их семейной жизни.

— Понятно. И, наблюдая их жизнь двести лет подряд, ты теперь опасаешься, что и твой брак тоже будет таким же несчастливым, как у твоих родителей, да? И поэтому не торопишься замуж?

Лисианна молча разглядывала висевший на стене портрет родителей. Конечно, она никогда особо не задумывалась над тем, до какой степени неудачный брак ее матери повлиял на ее собственную жизнь, но, сказать по правде, девушка до смерти боялась совершить ту же ошибку, что и Маргарита, страдавшая потом больше семисот лет.

— Ну ладно, я понимаю, в Средние века или Викторианскую эпоху уйти от мужа действительно было сложно — твоя мать просто не смогла бы добиться развода, — возмущался Грег, — но сейчас? Только представь себе, чем это кончилось бы, если бы не тот пожар!

— Нет, — внезапно возразила Лисианна.

— Что?

— Все не так просто. Мои сородичи не так легко относятся к разводу, как вы.

— Почему? — удивился он.

Лисианна даже не сразу нашлась, что ответить.

— Понимаешь, нам позволено обратить человека лишь однажды. Один раз — за всю жизнь, представляешь? Поэтому большинство из нас делает это для человека, которого любит. В таких случаях не принято спешить — лучше подождать и убедиться, что ты сделал правильный выбор.

— То есть… подожди… Вы имеете право сделать вампиром только одного человека?! — пробормотал опешивший от изумления Грег. — Вот это да! А если кто-то из вас ошибется, что тогда?