Цветы подо льдом - Джин Росс Юинг Страница 40

Она отдернула руку.

– У меня нет шелкового пеньюара.

К ее удивлению, Доминик упал на колени и широко раскинул руки.

– Я старался, – сказал он, сделав грустное лицо, – но вы сами оставили в Рейлингкорте по меньшей мере двадцать таких пеньюаров.

– И что дальше? – Против воли тело Кэтрионы начало вздрагивать от сладких конвульсий, которые она не могла сдержать.

Он осторожно приподнял ее подбородок.

– Кэтриона, в вас есть все, что мне надо, то, к чему я стремлюсь всем сердцем и всей душой. Не бойтесь, моя хорошая, я знаю, что делаю. Поверьте, у меня достаточный опыт. Обещаю, что не доставлю вам ничего, кроме удовольствия, – между нами не может быть иных уз, кроме тех, что уготованы природой для мужчины и женщины. Я знаю, в Шервуде вам было легче решиться, потому что тогда это происходило ночью и не планировалось заранее.

Образы вспыхнули в ее памяти подобно распустившимся цветам. Кэтриона вспомнила прикосновения его рук к ее плоти, вспомнила собственные стоны.

– Зато сейчас будет честнее, – сказала она, – потому что днем глаза открыты. Но я боюсь... Я не хотела бы родить внебрачного ребенка.

– Гарантирую, этого не случится.

Доминик скользнул ладонями по ее коленям, мягко развел их в стороны и прижался к ее бедрам. На ней еще оставались брюки, но, несмотря на эту преграду, она чувствовала себя открытой, готовой к его вторжению. Биение между ее ног участилось. Когда он наклонился и поцеловал ее, она обхватила его за плечи. Его руки быстро переместились к ней на грудь, а рот неотвратимо двинулся к ее губам.

От его нежных дразнящих прикосновений жажда сделалась нестерпимой. Кэтриона пробежала пальцами по его волосам и притянула к себе, призывая его мятущийся язык проникнуть как можно глубже. Игра двух кончиков продолжалась до тех пор, пока медовая сладость не хлынула ей в рот, словно лопнувшие соты.

Мышцы вспучились под его рубашкой, когда он согнулся, чтобы сбросить с себя пиджак и жилет. Доминик повесил их на спинку стула, затем схватил за ворот мальчишечий пиджак и стянул с нее.

– Это мне нравится, – заметил он, ухмыляясь. Кэтриона проследила за его взглядом, задержавшимся у нее на груди. Восставшие соски, как две пуговки, топорщились под полотном. Когда она посмотрела на них, они сделались тверже и поднялись еще выше. По коже ее пробежал огонь.

– Не понимаю, – сказала она, – как это может быть? Обычно так происходит, когда холодно...

Доминик улыбнулся как кот, увидевший кринку со сливками.

– Или когда жарко.

Достаточно было одного резкого движения, чтобы ее пиджак полетел туда же, куда он только что определил свой. После этого Доминик стянул с себя рубашку, и Кэтриона позволила своим глазам любоваться широкими буграми его груди, плечами, бороздками на животе и небольшими мужскими сосками, такими же твердыми, как у нее. Кожа его туго натянулась на жестких мышцах. Он был прекрасен настолько, что при виде этого тела у нее внутри все заныло.

Она нерешительно провела указательным пальцем по его груди, остановившись у соска. Он тотчас поднялся и отвердел еще больше. Она убрала руку. Доминик снова наклонился вперед и поцеловал ее в губы, пробегая тем временем руками вверх по ее спине и стягивая с нее рубашку. Там, где он вытягивал материю из-под пояса, прохладный воздух слегка пощипывал кожу.

Руки его осторожно легли поверх ее плеч, и ее приподнявшаяся грудь полностью обнажилась перед ним. Две набрякшие округлости ощущали распирающую тяжесть, то опускаясь, то поднимаясь вверх в такт с дыханием. Вспухшие, потемневшие соски так же твердо выступали вперед. Тепло пульсирующими волнами распространялось по каждой жилке, а он по-прежнему держал ее в неподвижности и смотрел на нее. Взгляд зеленых глаз был так же спокоен, как океан в летнюю пору, и так же глубок.

Она прикусила губу, сопровождая взглядом движение своей груди, одновременно следя за биением в передней части его брюк. Несколько долгих секунд два тела в одном и том же ритме продолжали свою молчаливую тайную песнь.

И так же вместе поднялись их глаза. Кэтриона знала, что краска жарко заливает ее кожу. Доминик медленно скользнул руками вниз, к окружности груди. Ладони мягко охватили ее с боков, касаясь внутренней стороны подмышек, и оба больших пальца двинулись вперед. Он продолжал смотреть ей в глаза. В тех точках, где прикасались его пальцы, концентрировался жар невидимого огня. Безумное удовольствие достигло небывалой силы.

Задыхаясь, она схватила его за плечи.

– Вы очаровательны, Кэтриона, – тихо сказал он. – Ваши вены танцуют, как маленькие рыбки.

Ее стоны перешли во всхлипывания, после того как большие пальцы возобновили движение. Это были необычайной остроты и насыщенности ощущения. Они усиливались, нарастая, излучая все более мощную энергию, разбрасывая огненные осколки в живот и набухшую ноющую часть лона.

Расстегнув ее брюки, Доминик опустился на колени и принялся вращать языком вокруг ее разгоряченной плоти, потягивая ее губами, покусывая за кончики, резвясь и снова отпуская на волю. Потом внезапно он набросился на правый сосок и забрал его в рот целиком. Пока губы с силой втягивали его в себя, пальцы теребили и раскатывали другой. Пульсация и тепло между ног приближались к точке кипения. Огонь, казалось, проникал так глубоко, что внутри что-то стало плавиться – наверное, сама душа. Внезапно в центре ее чрева словно прогремел взрыв, и волны от него прокатились через все тело конвульсиями непередаваемого наслаждения. Кэтриона, всхлипывая, упала на руки Доминику. Он подхватил ее, словно сухую соломинку, и перенес на кровать. Быстро скинув ботинки, брюки, белье, он повернулся к ней. Теперь мужская плоть выступала вперед так твердо, что два ореха подтянулись к телу совсем близко и выглядели как нечто единое, круглое и весомое. Прекрасный, как бог, он опустился на кровать рядом с Кэтрионой и принялся снимать с нее остатки одежды.

Она лихорадочно помогала ему, поднимая бедра, пока он стаскивал ее брюки и нижнее белье. Наконец, обнаженная, обжигаемая стыдом, она дотянулась рукой до выпуклой оконечности его копья, взяла ее в ладонь и стала гладить нежную поверхность.

Челюсти Доминика сжались, на щеках заходили желваки. Он откинул голову и прикрыл глаза.

– Вам нравится? – преодолевая смущение, спросила она.

– О да!

Наклонившись, он снова продолжил разжигать в ней чувственный огонь, доводя ее до грани безумия, низвергая затем в головокружительное свободное падение восторга.

Когда она почувствовала против своей плоти скользящую округлую поверхность, страх растворился, уступив место радостному приветствию. Еще только один раз она узнает, что значит быть женщиной и не отказывать себе в желании. У нее в учителях был распутник, с которым она скоро расстанется и которого больше никогда не увидит.

Она сосредоточилась на своих ощущениях, пока он продвигался глубже и глубже. Все это было настоящим чудом. Он начал ритмично двигаться, так же мягко, как вначале, добиваясь, чтобы их бедра соприкасались. Она ответила на призыв и приноровилась к его ритму. Вскоре они достигли полного совпадения. Медленные размеренные движения приводили ее в упоение.