Аромат обмана - Вера Копейко Страница 40

— Вы хотите меня, Евгения. Я увидел это по вашим глазам, — он говорил, задвигая длинный металлический засов на двери. Она уже заметила, какой он длинный и толстый, этот засов, вероятно, рассчитанный на случай, когда в дом начнут рваться беглые из зоны или медведи-шатуны.

Евгения сидела за столом, на лавке, вжавшись в бревенчатую стену. Сердце колотилось, но не бешено, оно отстукивало удары так, словно вовсе не сердце, а набат, чьи редкие удары собирали всех окрест. Собирали, чтобы общими силами отразить что-то, угрожающее жизни или чести.

Жизни ее мало что угрожало, но чести… Да, именно чести.

Мужчина отошел от двери, встал посреди комнаты, медленно снял жилет, подбитый мехом бобра. Она смотрела, как он небрежно держит его рукой, а блестящий в свете керосиновой лампы мех касается деревянного пола.

Он проследил за ее взглядом.

— Чепуха, — бросил он жилет на пол. — Если вы захотите, Евгения, я брошу на пол все меха, которые я приготовил…

Теперь он расстегивал рубашку, медленно, пуговицу за пуговицей вызволяя из петель.

Она увидела густо заросшую грудь, волосы вспыхнули бледным золотом. Тугие мышцы, плоский живот с аккуратным пупком — сгусток затаившейся энергии.

— Я вижу, вам нравится… Это всем нравится. — Он засмеялся. — Но ни одна женщина не сумела выманить меня отсюда, из тайги.

Евгения молчала. Сейчас он не услышит ее. Он словно находился не здесь, люди, по разным причинам избравшие для себя уединение, не обходятся без чего-то, что позволяет им изменить сознание, расширить его с помощью разных препаратов. Она знала: в тайге таких растений целый ботанический сад.

— Евгения, — говорил он между тем. — Ваше имя — семейство миртовых. Ха-ха, даже на латыни ваше имя точно такое… Евгения — вечнозеленое растение изящного строения. — Он окинул ее взглядом. — Это правда, — он снова засмеялся. — Вы знаете, что такое мирт? — Ответ ему не был нужен, он продолжил: — Эти белые душистые цветы появляются летом… Я хорошо знаю ботанику, — добавил он, расстегивая ремень.

Евгения молча наблюдала.

Он не сможет… Не сможет сделать то, что задумал, твердила она себе. Пузырек с «отманкой» лежал в кармане, она готовилась засунуть руку и отвернуть крышку. Она выльет его на себя целиком, и он не сможет подойти к ней.

Евгения почувствовала, как онемела спина, потяжелели ноги, руки. Казалось, они пудовые, нет сил сдвинуть с места. Если он подойдет, то ничего не сможет сделать. Так должно быть. Она правильно приготовила препарат.

Евгения закрыла глаза, когда увидела, что он расстегивает первую пуговицу на камуфляжных штанах. Она знала, что увидит.

Мелкая дрожь пробирала тело. Ей говорили, что этот человек непредсказуем, неуправляем. Он сам по себе. Однажды спустился из вертолета по веревочной лестнице и остался жить в тайге.

Евгения открыла глаза и…

Мужчина стоял посреди комнаты в застегнутых штанах, подпоясанный ремнем. Он был уже в рубашке. И улыбался. На кого он сейчас похож? На кого-то очень знакомого… Она рылась в памяти, но, скованная страхом, память не хотела выпускать ничего, она закрылась на замок.

А он улыбался.

— Вы ведь не этого ждали, да? — спросил он совершенно ясным голосом.

— Я… я… — заикалась Евгения, чувствуя, как снова оживает.

— Я знаю, чего. — Он засмеялся. — Но я не беру женщин силой. Я ставлю на них капкан…

— Как на рысь, да? — прохрипела Евгения, пытаясь улыбнуться.

Рука все еще лежала в кармане куртки, теперь пальцы медленно разжимались, выпуская флакон. Хорошо, что она не поторопилась, не извела репеллент.

— Капкан на рысь? — повторил он за ней. — Про меня говорят разное, я знаю. Но я уверен, что в отношениях мужчины и женщины должно быть обоюдное удовольствие, а оно невозможно без желания обоих участников. Сами знаете, как бывает, — сказал он, застегнув последнюю пуговицу рубашки и спрятав свою пышноволосую грудь под клетчатой тканью. Взял с пола жилет на бобровом меху и протянул ей. — Вам не зябко? По-моему, вы только что дрожали. Наденьте, — насмешливо предложил он.

— Спасибо. Вы похожи на Лоуренса Аравийского, — память оттаяла и выдала то, чего не ожидала сама Евгения.

— На Лоуренса Аравийского? — он вскинул светлые брови. — О таком персонаже я читал. — Он усмехнулся. — А вы-то почему о нем знаете?

Евгения пожала плечами:

— Так вышло.

Он сделал к ней шаг, потом второй. Свел брови на переносице, его лицо снова стало похожим на то, которое так напрягало ее.

— Наше сходство лишь внешнее, Евгения. Его осаждали женщины, но он любил мужчин. Я — другой. Если бы меня жаждали женщины с такой страстью, я не бежал бы от них, не искал приключений. Только если с ними… — Его серые глаза блестели, кажется, все внутри смеялось.

Евгения тоже улыбнулась, потом поежилась.

— Возьмите жилет, — приказал он. — Не позволяйте себе заболеть. Я не стану за вами ухаживать, я не гожусь на роль сестры милосердия.

Она взяла жилет, от него пахло мехом и теплом.

— Сейчас я затоплю печь, накормлю вас. Вернуться в норму после такого потрясения, — насмешливо, но уже с другой, ласковой интонацией, добавил он: — поможет хороший кусок мяса.

— Но я…

— Только не говорите, что вы не испугались. Вы представили себе — тайга, непроходимые завалы, вот-вот начнется пурга, домик на запоре, странный мужик, про которого чего только не говорят…

Она застегнула жилет на две большие пуговицы.

— Я шил его вот этими руками, — он вытянул перед собой руки. У него красивые руки, ровные пальцы и чистые ногти. Это удивило еще больше. Почему он здесь? Откуда? Местные говорили разное. Молодые женщины — с придыханием. Старые — со странной ностальгией. Мужчины крутили пальцем у виска. Мол, слетел с катушек где-то в Европе, потом спрыгнул в тайгу. Но ловок, больше всех берет рысей.

— Здорово, — сказала она. На самом деле жилет был сшит преаккуратно.

— Меня здесь зовут по-разному, — заметил он, укладывая поленья в печи.

— Я знаю, — быстро сказала она.

— Например? — так же быстро спросил он.

— Во-первых, Вадим Зуевский.

— Это по паспорту, — согласился он.