Цена за ее свободу, или Во имя денег - Юлия Шилова Страница 40

Соседка моя, укрывшись с головой одеялом,крепко спала. Прислушавшись к ее равномерному посапыванию, я включила ночник,достала из сумочки огненно-рыжий парик и, натянув его на голову, подошла кзеркалу. Ничего… Очень даже ничего… Теперь – глаза… К таким волосам да зеленыеглаза – м-м-м! Пашке точно понравится.

Он любит все яркое, необычное, привлекающеевнимание за версту. Грим мы сделаем незаметным, только скулы слегка подчеркнем…Так… хорошо… А платье выберем в обтяжечку – стрейч.

Переживания последних двух недель не прошлидля меня бесследно – я похудела, ко при этом чувствовала себя великолепно.Наметившийся было животик бесследно исчез. Зато попка торчит как надо. Муженекмой будет сражен наповал!

– Ну, Пашенька, держись, –прошептала я и на цыпочках подошла к телефону.

– Слушаю… – Сонный голос мужа яузнала сразу. Захотелось закричать от обиды, но вместо этого я тихо произнесла.

– Здравствуйте, вы, наверное, Борис? Менязовут Таня. Несколько лет назад я приехала из Москвы и осталась здесь навсегда.Долгое время я работала у бывших владельцев вашего дома. Они-то и посоветовалимне позвонить… Скажите, Борис, вам не нужна домработница?

– Домработница? – Пашка медленнопросыпался. – Но моя жена справляется с хозяйством, хотя… дом такойбольшой…

– Я слышала, ваша жена совсеммолоденькая. Я бы могла ей помочь. Видите ли, в настоящее время я сижу безработы. Можно, конечно, куда-нибудь еще, но мне бы хотелось попасть именно врусскую семью…

– Вы русская?

– О да, да! Я очень чистоплотна,трудолюбива, аккуратна, вы не будете жалеть, если возьмете меня. Об оплате мыможем договориться при встрече, но много я не попрошу. Правда, у меня есть одноусловие – жить я буду у вас. Дело в том, что я снимаю квартиру напротивоположном конце Парижа. Мотаться каждый день туда-сюда, сами понимаете,очень тяжело…

– Таня, а почему вы звоните ночью?

– Париж ночной город, Борис… Простите, явас разбудила? О, я не думала, что вы уже легли спать… Если хотите, я перезвонювам утром, часиков в десять…

– Часиков в десять? – переспросилмой муж. – Нет, в десять я уже уйду. Вот что, Таня.

Домработница мне, пожалуй, нужна. Тем болеерусскоговорящая. Мы тут с женой как на необитаемом острове живем – словом не скем перемолвиться. Приезжайте-ка, Танюша, к восьми часам утра. Адрес вы,надеюсь, помните?

– Помню. – Чертыхнувшись про себя, явежливо распрощалась и повесила трубку. Придется теперь искать адрес потелефонной книге, вместо того чтобы спать.

Когда стало светать, я накинула на плечилегкую кожаную курточку, купленную накануне в Москве на деньги «Эдика», взяласумочку и, покосившись на безмятежно спавшую соседку, вышла из номера.

Поймать такси не составило труда. Свободнаямашина стояла у входа в гостиницу. Пожилой француз что-то быстро спросил,бросив явно заинтересованный взгляд на мои голые коленки.

– Извините, но… мне… мне нужен… Булонскийлес… – мучительно подыскивая слова, по-английски сказала я.

– А, Булонь! – оживился он. –Амур, мадемуазель?

– Да пошел ты, старый козел, со своимамуром, не видишь, я спешу! – по-русски выругалась я и протянула вырванныйиз блокнота листочек с адресом Пашки.

Таксист, сразу погрустнев, нажал на газ, и мыпоехали.

Глядя в окно, я думала о муже. До разговора сним я по-глупому надеялась, что Пашки в Париже нет. Может, его убили, отобравзлополучные деньги… Я бы поплакала немного, а потом, объяснившись с Лютым,начала новую жизнь… Живой и здоровый Пашка устраивал меня куда меньше.

Домработницу он возьмет, сукин сын! Я быпопробовала заикнуться о домработнице! Все ведь делала сама: мыла, стирала,убирала, рук не жалела, а Женечку он бережет! Пылинки с нее сдувает, бабникчертов! Чтоб ему в бассейне утонуть, крокодилу такому…

За окном замелькали добротные частные дома.Перед одним из них такси остановилось, и я вышла. Значит, Пашка живет здесь… Неслабо, однако… Посмотрев на часы, я вздохнула. До восьми оставалось большечаса. Ладно, пойду, не торчать же мне здесь. Да пропади он пропадом, этотПариж!

Решительно нажав на кнопку звонка, я приняласьждать.

– Кто там? – донесся издалека Пашкинголос.

«Сто грамм», – чуть было не ответила я,вспомнив дурацкую присказку, от которой без ума был наш Санька.

– Я вам звонила ночью по поводу работы…

– А… – Погремев замками, Пашкаоткрыл дверь. Увидев его, я с трудом удержалась от желания вцепиться в толстуюсамодовольную рожу, лучившуюся вежливой улыбкой. Но выдавать себя не входило вмои планы.

– Извините за столь раннее вторжение, но,как говорят у нас в России: «Куй железо, пока горячо». Я не стала дожидатьсявосьми – не терпелось увидеть соотечественника!

По Пашкиному довольному взгляду поняла, что у«Тани» проблем с работой не будет.

– Так вы Таня?

– Таня, – кивнула я, задев Пашкуплечом, вошла в дом. – Вы покажете мне мою комнату?

Раньше я жила внизу…

– Да, конечно, конечно, – засуетилсяПашка. – Может, вы хотите кофе? Моя жена еще спит.

Она у меня сова, привыкла вставать поздно. Мнебы не хотелось ее будить…

– Как скажете, – улыбнулась я ипошла, покачивая бедрами, за ним.

– Скажите, а в Париже все домработницытакие же красивые, как вы? – Пашка лучился приветливостью.

– Нет не все (кобелина чертов!), я однатакая на всю Францию. Видите, как вам повезло. – От фальшивой улыбки уменя сводило скулы.

– Это я уже понял, – вздохнул моймуж.

Остановившись в дверях небольшой, но со вкусомобставленной комнаты, Пашка спросил:

– Такие апартаменты вас устроят?

– Раньше здесь была гостевая, –блефуя, сказала я. – Что ж, можно и здесь расположиться… Знаете, для меняглавное, это кровать. Я люблю понежиться на мягкой перине, правда, некоторыепредпочитают жесткую, а вы? – Взгляд мой стал многообещающим.

Пашка тяжело задышал и покрылся краснымипятнами.

– Может, выпьем виски? – сглотнув,выдавил он.

– Виски? Виски хорошо пить на улице,здесь слишком жарко…

– Тогда можно посидеть у бассейна. Выпойдете?