Вкус нашей ненависти - Джули Дейс Страница 40

Бекка

Черт. Черт. Черт. Черт.

Не может быть. Просто. Не. Может. Быть.

Синие глаза Йена смотрят прямо в мои, и у меня сбивается дыхание. Только спустя полминуты понимаю, что из рук выпал контейнер, а губы вытянулись в одной букве, означающей удивление. Йен ослепительно улыбается и поднимает контейнер, в котором некоторое время назад были ещё целые яйца. Он ставит его на ближайшую полку и выпрямляется.

– Ты разбиваешь не только сердца, но и яйца, Ри, – приятным басом, смеётся он, из-за чего мурашки бегут по коже, и я тут же пытаюсь одернуть руки, чтобы не растирать их.

Несколько секунд спустя оживаю, и ответная улыбка расползается на лице.

– Я думала, у меня крыша поехала.

– Скучала?

Жму плечами, чего таить, он моя первая настоящая любовь. И сейчас это как наваждение.

– Да.

Йен притягивает меня в объятия и прижимает к груди, в ответ взъерошиваю копну его светлых волос и второй обвиваю талию, в которой практически пустая корзина. Кажется, они стали ещё светлее за прошедшее время, теперь он белее любого блондина. Да, когда-то я не смогла устоять под чарами синеглазого блондина. Я пала, даже не пытаясь бороться. Мне повезло, чувства были взаимными, мной не хотели воспользоваться. Его родной, знакомый аромат пробивается в нос и мгновенно достигает сердца, которое тут же галопом уносится из грудной клетки. Мы не виделись после школы, и глупо отрицать, что он возмужал, изрядно прибавив мышечной массы. Не помню, чтобы он был поклонником футбола, но сейчас похож именно на футболиста. Его искренняя улыбка завораживает и дурманит сознание, напоминая, что когда-то я любила его по-настоящему. И люблю сейчас. Его имя навсегда выгравировалось в памяти и сердце. Нежеланное чувство вины тут же напоминает о себе. Я была тем инициатором расставания. Хотя, нет, хуже. Я была тем, кто уехал и, таким образом, разорвал отношения. Я даже не поговорила с ним, за что неимоверно стыдно. Я была глупой восемнадцатилетней девчонкой, которая решила, что впереди столько всего интересного: путешествия, развлечения, вечеринки, парни. Сейчас, когда смотрю на него, понимаю, какой была идиоткой.

– Прости меня, – уставившись в собственные ноги, которым не нахожу покоя, шепчу я.

Я зажмуриваю глаза и вновь перестаю дышать. Секунды тянутся так долго, пока он молчит. И, вероятно, я всё приукрашиваю настолько, из-за чего Йен начинается смеяться.

– Забыли, Ри.

Приоткрываю один глаз и медленно поднимаю голову, найдя его взгляд. Я точно его недостойна, потому что парень смотрит на меня без капли злости и обиды. Он продолжает держать меня в объятиях, а я не тороплюсь из них сбежать. Я чувствую тяжесть на сердце и спасаюсь его теплом. Его касания такие же приятные, нежные и осторожные, словно он касается цветка, но я уже давно не такая хрупкая. Возможно, не сбежав тогда, мы могли ещё быть вместе. Но я сбежала. В один прекрасный день, я купила билет и улетела, так и не сказав, хотя догадываюсь, что он знал, куда я поступила и направилась. Наши жизни развела не судьба, а я.

– Я поступила… – замолкаю, ища подходящее слово.

Гадко? Ужасно? Дерьмово? Мерзко? Отвратительно? Хреново?

– Ты поступила так, как хотела и сделала то, чего хотела. Может быть, так было даже лучше.

Йен берет секундную паузу и следом с полуулыбкой добавляет:

– Если вернуть нас назад, я бы не так говорил.

– Лучше? – хмурюсь, конечно, я понимаю, к чему он ведёт. Он бы не стал вести со мной милую беседу.

– Так мы стали теми, кем являемся сейчас. Это был жизненный урок. Ты его прекрасно преподала.

– Звучит не очень…

– Нет, я кое-что понял, – качая головой, мягко говорит Йен.

– Что?

– Ничто и никого невозможно удержать рядом.

– Я только надеюсь, что у тебя всё было хорошо.

– Так и было. Да, ты разбила мне сердце так же, как эти яйца, но потом понял, что без этого никак. Твой отец всё ещё меня ненавидит?

– Боже, он ненавидит всех мужчин вокруг меня. По его мнению, меня никто не достоин. Я думала, ты остался.

– Остался, а потом решил, что… пусть всё катится, и я улетел.

– Куда?

– Сюда, Ри.

– Я живу тут уже несколько лет, как мы могли не встретиться хотя бы раз?

– Я видел тебя, – подмигивает он.

– Видел?

– Да, не стал подходить.

– Почему? Когда? Как?

– И ещё сотня похожих вопросов от тебя, – смеётся Йен, после чего прекращает. – Потому что ты была с парнем, Ри, я не стал портить вам свидание.

– Ты уверен, что это было свидание?

– Ну, судя по тому, что ты смеялась, он обнимал и целовал тебя, то да, это было свидание.

В моей голове всё моментально достигает лишь одного заключения: Райн. По-настоящему я целовала Райна и Йена, от остальных старалась укрыться. Кроме того, за прошедшее время, такое могло быть только с Райном.

– Да, может быть, – наконец, соглашаюсь я. Делаю выдох: – И теперь мы оба тут.

– Если по факту, мы оба тут уже давно. Как твои дела?

Жму плечами.

– Наверно, можно сказать, что всё прекрасно. Я делаю то, чем всегда хотела заниматься.

– Да, я в курсе, – кивает Йен, тепло улыбаясь. – Я горжусь тобой.

– И ни капли не сердишься на меня?

– Это время уже прошло, – смеётся он. – Я был зол, но как бы там ни было, принял твоё решение и не стал идти напролом. Ты не можешь сидеть на одном месте.

– И ты тоже, – поддерживая его смех и дразня, добавляю я.

Наш смех утихает, и синие глаза Йена сосредотачиваются на мне, из-за чего переминаюсь с ноги на ногу и чувствую себя неловко. Я бы с удовольствием хотела протоптать пятками дыру, куда провалюсь и спрячусь. Господи, я чувствую, как жар приливает к щекам, когда он склоняет голову на бок и продолжает внимательно рассматривать меня, предварительно разжав объятия.

– Что? – спрашиваю я, сразу взяв бутылочку с водой в руки, чтобы утолить появившуюся сухость во рту. Ладно, не только поэтому, я хочу занять себя хоть чем-то.

– Ты изменилась.

– Ты тоже, – кивком соглашаюсь. – Прошло семь лет, думаю, это нормально.

Йен коротко и по родному улыбается.

– Но замуж ты не вышла, – посмеивается он, и я закатываю глаза, тоже подключаясь к его смеху.

– Так получилось, что мне попадаются идиоты, за исключением тебя и Райна. Ты тоже далеко не ушёл.

– Так и есть.

Воздух вокруг моментально меняется, становясь тяжёлым.