Отец-миллионер под прикрытием - Мила Дали Страница 40

— Испанские божества… Марат…

— Нравится?

— Очень.

Медленной поступью крадусь внутрь комнаты. Трогательно до слез. Марат лично обустроил детскую. В сине-голубых тонах. Красивая, просторная детская квадратов на сорок. Две милые колыбели с балдахинчиками стоят рядом. Пеленальный столик, манежик. На стенах рисунки футболистов и спортсменов. Огромные стеллажи с игрушками, погремушками. Я подхожу к шкафчику и распахиваю его.

— Марат, это все наше?

— Да. Ну, Белоснежка, давай хоть сейчас без слез?

— Неть…

Прижимаю к груди крохотный чепчик. Валюсь на коленки. Следом достаю ползунки. Райнер становится за моей спиной, присаживается на корточки, обнимает.

— Веришь… теперь веришь мне, Марусь? Я люблю тебя, слышишь? Только тебя хочу. Все для вас с сыновьями сделаю…

Закусываю губу до легкой боли, оборачиваюсь к мужчине. И слова ответить не успеваю. Нежный поцелуй успокаивает взволнованную душу. Ласкает. Заставляет дыхание сбиваться. Заставляет сердце биться чаще.

— …Вставай, нужно позвонить твоим родителям.

— Так не хочется покидать детскую.

— Еще успеешь здесь насидеться, Белоснежка. Поверь. Появятся мелкие, с няньками круглосуточно дежурить будете.

— Какие няньки? Мне не нужны няньки, Марат!

— Ну-ну…

Поднимается сам, поднимает меня — ноги подкашиваются от переизбытка чувств. Волочатся. В гостиной Райнер устанавливает ноутбук на столик. Сначала через соцсеть договариваюсь с мамой о звонке. Через пару минут окошко скайпа показывает родителей на фоне ковра. Мама не знала о присутствии Райнера. Так бы губы подкрасила для солидности. Отцу без разницы на предрассудки и то, как о нем могут подумать другие люди. Он только после работы. В старой растянутой майке.

— О, здорóва сынок! Не ожидал тебя увидеть, — взмахивает ладонью папа, хлопает себя по коленке.

— Привет из жаркой Испании, Владимир Николаевич, — сразу в лоб заявляет Марат.

Вот так. А я ведь уже мысленно придумала осторожную подготовительную речь.

— Как это?! — охает мама.

Даже через монитор видно, как она раскраснелась.

Разговор с подробными объяснениями и расспросами затягивается надолго. За это время мы успели поужинать, не отходя от экрана, и родители тоже. Отец говорит, что полезно иметь родственников за границей. Они с мамой собирались отдохнуть в Ялте, но теперь, конечно же, прилетят в Мадрид. Папа шутит и общается легко.

Мне кажется, родители считают, что мы их обманываем, хотя мы им показывали вид из окна многоэтажки в качестве доказательства. Папа снова скажет, что это все хакерские штучки, стоит нам только захлопнуть крышку ноутбука.

* * *

Этим вечером Марат уснул раньше, чем обычно. Он принял душ и пытался заигрывать со мной в спальне. Вероломно. С упорством. Он сказал, что как только я накупаюсь в ванне с пеной и вернусь, кричать буду. Сладко. С надрывом.

Я воспользовалась сахарным скрабом для тела, чтобы стать нежнее. Щепетильно поправляла волосы у зеркала. И застала Марата сопящим лицом в подушку. Я не стала будить его. Даже его внутренней батарейке нужна энергия. Мне не нравится количество кофе, выпитого Маратом в течение дня.

Сама долго ворочалась и только глубоко за полночь отключилась…

— …Доброе утро, донна Кошкина. Вставай, милая. Умываться, завтракать и в дорогу.

Еле разлепляю один глаз, а миллионер уже веселый, в рубашке и брюках. Склонился надо мной, пальцем щекочет нос и щеки.

— Который час?

— Слишком поздно. Уже шесть!

Лучше сразиться с быком на корриде, чем заставить себя подняться в такую рань. Марату хорошо. Он вчера крепко спал в то время, когда детишки только начинают смотреть “Спокойной ночи, малыши”.

— Еще пять минут…умоляю…

— Плохо себя чувствуешь?

— Не так хорошо, как ты.

Я люблю Марата. Честное слово. Но вот эти задорные и назойливые “жаворонки” с утра бесят. Не меньше комара, что жужжит над ухом. Отмахиваюсь от Райнера, как от комара. А он что? Жужжит и щекочет. Садюга.

Шатко поднимаюсь с постели, тру глаза. После завтрака в качестве наряда выбираю легкий голубенький сарафан. День обещает быть жарким и насыщенным. По Цельсию и событиям. Пока я складываю нужные документы, Марат ждет меня в прихожей и начинает нервничать.

— Опаздываем, Белоснежка! — кричит.

— Сейчас! Ну где же, где они?!

Не очень люблю, когда меня торопят. Начинаю суетиться, и сборы обычно затягиваются.

— Что у тебя случилось?

— Очки! Я не могу найти свои очки!

Будто испарились. Хотя я уже пошептала “черт, черт, поиграй и отдай”, а они все равно не появились…

Взмахиваю от недовольства руками, падаю задницей на пуфик рядом с косметическим столиком.

— Стой!

Марат напрягает ладонь, словно хочет остановить меня скрытыми телепатическими способностями. Поздно. Я слышу хруст и подскакиваю сама.

— Не волнуйся, мы купим тебе новые.

— Только под заказ, — с досадой вздыхаю, — линзы разные.

— Да хоть из параллельной Вселенной. Платье свадебное разглядеть сможешь?

Киваю. Вблизи я все вижу.

Мы покидаем квартиру. Охранники Райнера уже припарковались рядом с высоткой. От них веет опасностью. Из романтического уютного домика Марата я вновь попадаю в суровую реальность и бронированный внедорожник.

Слава богам, в этот раз не пришлось проезжать мимо трущоб и страшных Латинусов. Весь путь до клиники я глазела на просыпающийся Мадрид и представляла, как вытанцовываю танго с розой в волосах и в пышной юбке. На главной площади. Под живой оркестр. И все испанцы восхищаются моей грацией. Странные мысли у беременных. Сама иногда удивляюсь.

Здание клиники старинное и снаружи больше походит на музей. Или дворец. Внутри все современное. Мой доктор с акцентом говорит по-русски и сразу располагает к общению.

Встреча проходит спокойно, и следующий прием назначен только через две недели. Марат уже грезит сыновьями. Наследниками всей его могущественной империи. А я сомневаюсь — ведь могут родиться Белоснежки.

Выходим из клиники.

— Марусь, не стесняйся в свадебном бутике и не смотри на цены. Выбирай, что понравится, — говорит Райнер.

Хищно оглядывается по сторонам, снова запихивает меня в машину.

— А сколько здесь магазинов?

— Достаточно, но мы поедем в самый лучший. Я уже был там… Кхм… Неважно.

Он уже был там, когда собирался жениться на Гресии. Марат вовремя замолчал. Он не хотел обидеть. Однако мне неприятно. Стараюсь не подать вида. Улыбаюсь натянуто.