Люблю тебя врагам назло - Татьяна Никандрова Страница 40

— Мы прогуляемся с ним? — спросила Алиса у рыжеволосой женщины.

— Конечно. Отчего ж нет? Только он хромает шибко, — отозвалась та. — Но ничего, ногу же надо разрабатывать, верно?

Алиса освободила пса от цепи, и тот, не наступая на правую заднюю лапу, поплелся за ней.

Я присел на некоторое подобие лавочки и закурил, наблюдая за тем, как Малыгина подбадривает своего мохнатого друга. Тот даже пробовал играть с ней, подпрыгивал на трех здоровых лапах, вилял хвостом и заглядывал Алисе в лицо своим серым глазом.

Девушка звонко смеялась, глядя на эти попытки живого существа вести нормальную жизнь, несмотря на трагическое прошлое. Пес, очевидно, был еще совсем молодой, хотя вид у него был изрядно потрепанный. Чувствовались его юношеский настрой и непосредственность.

Когда Алиса присела рядом со мной, он пристроился неподалеку и преданно уставился на нее.

— Еще один сраженный твоим обаянием парень, — усмехнулся я, осторожно запуская руку в его шерсть.

— Мне с ним так хорошо, — выдохнула она. — Как бы я хотела взять его к себе.

— А что мешает? — спросил я, почесывая пса по спине.

— Ну… Я не знаю, как родители отнесутся. И сестры. Они у меня не такие. Не очень любят животных.

Пес будто понял, что речь шла о нем и начал издаваться негромкое тявканье, как бы участвуя в разговоре.

— Я думал, у большинства людей, живущих в частных домах, есть собаки, — сказал я.

— Ну вообще да. Действительно, почему у нас никогда не было пса? — задумалась Алиса. — Наверное, потому что в детстве мы с сестрами никогда не просили домашнее животное. Нам хватало друг друга.

Я молчал. На самом деле все это время мой язык так и чесался спросить Малыгину о ее отношениях с тем мальчиком-с-иголочки, который увез ее сегодня из школы. Но я сдерживался. Не хотел, чтобы она поняла, что я только об этом и думаю.

— Как ты считаешь, что является первым признаком цивилизации? — вдруг спросила Алиса.

— Эм… Орудие труда? Заточенные для охоты камни? Глиняная посуда? — немного подумав, принялся гадать я.

— Нет, — покачала она головой. — Хотя, признаться честно, я тоже так в начале думала. Но потом я прочитала статью, в которой было сказано о том, что первым признаком цивилизации была бедренная кость.

— Не понял, — нахмурился я.

— Бедренная кость человека, которая была сломана, а потом срослась. Если животное ломает ногу в дикой природе, оно обречено на смерть, так как не может передвигаться, охотиться, добраться до воды. Ведь процесс выздоровления довольно долгий. А вот сросшаяся кость человека является доказательством того, что его кто-то оттащил в укрытие, кормил, ухаживал, защищал от хищников. То есть помощь ближнему — это то, с чего начинается цивилизация, понимаешь?

— Угу, — отозвался я, задумавшись над ее словами.

Алиса и правда слишком хороша для меня. И не только из-за денег ее отца. Ее душа чиста как слеза младенца. Помыслы лишены корысти. Намерения исключительно благие.

И вот, сидя рядом со мной и рассуждая о взаимопомощи, она не подозревала, что я воплощение жестокости, подлости и злобы.

Мне вспомнилось, как однажды я отхлестал Маринку Антипову крапивой по ногам и заду ради смеха, а у нее началась жуткая аллергия. Как мы с пацанами в пятом классе воровали сигареты из соседнего с детдомом ларька, а потом продавщицу уволили из-за недостачи. Как в тринадцать я избил Антона Ефимова в "воспитательных" целях только потому, что он отказывался подчиняться мне, старшему.

Вся моя биография была сплошь в этих позорных пятнах. Что бы сказала Алиса, узнай все это? Как бы отреагировала?

— Знаешь, — неожиданно Алиса вскочила на ноги, и вид у нее сделался очень решительный. — Я возьму его к себе! Я никогда ничего не просила у родителей, они не откажут мне!

— Ого, ты серьезно? — ее боевой настрой умилял меня.

— Еще как!

Она быстрым шагом направилась в кирпичное здание. Видимо, решила уведомить рыжеволосую женщину, что забирает пса.

Через пять минут Алиса показалась на пороге с довольным лицом.

— Завтра я его забираю! — радостно сообщила она.

— Поздравляю! Как назовешь?

— Не знаю, давай придумаем ему кличку! — предложила она. — На кого он похож?

— На пирата, — рассмеялся я.

— Да, действительно. А что, недурно звучит: Пират, — Алиса потрепала пса по морде. — Как тебе, нравится имечко?

Тот кивнул. Я не шучу. Взял и прочертил носом вертикаль в воздухе.

— Ты это видел? — захохотала Алиса. — Значит решено. Ты теперь Пират.

Еще через час мы с Алисой покинули приют и пошли к остановке. Вечер полностью вступил в свои права: стемнело, немного похолодало, зажглись уличные фонари. Алиса поежилась и потуже завернулась в свое персиковое пальто.

— Замерзла? — спросил я, снимая кожанку.

— Нет-нет, что ты, — запротестовала она. — Надень обратно! Простудишься!

— Знаешь, за провинности нас иногда зимой выводили в трусах на улицу и пихали в снег. И даже после этого я не простужался, так что на, накинь, — ответил я.

— Что?! — Алиса замерла, а в глазах застыл ужас.

Вот я дебил! Нашел, кому такие истории рассказывать!

— Шучу, конечно, — улыбнувшись, соврал я.

Алиса с подозрением посмотрела на меня, но куртку взяла.

— А ты, выходит, не обманывала, что у тебя есть парень, да? — не выдержав, спросил я.

— Вроде того, — Алиса вмиг скисла. — Правда, я не уверена, что мы все еще встречаемся.

— В смысле? — наверное, чересчур заинтересованно спросил я.

— У тебя бывало такое, что знаешь человека много лет, а потом в какой-то момент резко понимаешь, что он не тот, каким ты его считал?

Я отрицательно покачал головой. Такого у меня не было.

— В общем все сложно, Калашников. Жизнь не банка оливок, в ней есть и разочарования.

— Любишь оливки? — усмехнулся я.

— Обожаю, — призналась она. — Но, по-моему, я единственная, кому они нравятся.

— Не единственная. Я за оливки душу готов продать.

Это было правдой. Впервые я попробовал их лет в тринадцать, и с тех пор бывало даже такое, что при ограниченном бюджете я покупал банку оливок, а не пачку сигарет.

Мы с Малыгиной сели в один автобус, и я вновь проводил ее до поворота в коттеджный поселок. Вечер, проведенный с ней, был прекрасен. И в последующие дни, несмотря на то, что у Алисы был парень, я, не переставал думать о ней ни на минуту. Вот дурак.

Алиса

— Алиса, у меня аллергия на собак! — сморщив аккуратный нос, заявила Белла, когда я за ужином объявила семье о своем намерении взять Пирата к нам.