Черный Роберт [= Тайна королевы ] - Айрис Джоансен Страница 40

– Понимаю. – Она вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Сама не знаю, что это со мной. Обычно я никогда не плачу из-за таких пустяков.

– Ничего себе – пустяки! Я сам не раз отмораживал руки. – Он взял чистое одеяло из стопки, сложенной Гэвином у стены, и расстелил его у костра.

– Ложись, отдыхай.

– Только сначала посмотрю, как лошади.

– Я сам посмотрю.

– Ты устал не меньше меня.

Не обращая внимания на ее протест, Роберт прошел к тому месту, где сгрудились животные.

Завернувшись в одеяло, Кейт затуманившимся взором смотрела, как Роберт, двигаясь с той же уверенностью и спокойствием, с каким он начал рубить сучья, осторожно потрогал колени у Вороного.

«Я сам перережу ему горло».

Но все же он не стал делать этого, а постарался приложить все силы, чтобы спасти его и помочь Кейт, рискуя при этом собственной жизнью. Кейт перевела взгляд к дымовому отверстию. Сквозь него было видно, что снег шел все гуще и гуще. Полдень превратился в серый сумрак. День смешался с ночью. На какое-то время опасность отступила. Но беспокойство, с каким смотрел на нее Гэвин, отправляясь в путь, подсказывало Кейт, что настоящие испытания еще ждут их впереди. Конечно, трудно себе представить, как бы она осталась здесь одна. Но еще ужаснее сознавать, что из-за нее вынужден мучиться другой человек.

– Опухоли нет. Наверное, тебе приятно услышать, что виновник всех наших треволнений чувствует себя совсем неплохо. – Роберт поднялся и потрепал мерина по холке. – Конечно, настолько, насколько вообще мешок с костями может чувствовать себя хорошо, – добавил он, криво усмехнувшись.

Придвинувшись еще ближе к огню, Кейт увидела, как заботливо Роберт вытер холку Вороного.

Сейчас она немного отдохнет и поможет ему. Нет большого греха в том, что она только на минуточку позволит себе расслабиться, наслаждаясь теплом и маленькой передышкой...

Когда она открыла глаза, Роберт сидел у огня, напротив нее, и смотрел, как пляшут язычки пламени.

Такой же, как обычно: сильный, погруженный в себя, не подпускающий дальше дозволенного предела. Даже когда он не знал, что за ним наблюдают.

Почувствовав ее взгляд, Роберт поднял голову.

– Я думал, что ты не проснешься до утра.

Кейт машинально посмотрела в ту сторону, где оставалось дымовое отверстие, но не могла найти светлого пятна. Все погрузилось в сплошной мрак. Тени плясали на стенах пещеры. Тепло и покой разливались по телу.

– Я долго спала?

– Не очень. Несколько часов.

Кейт села, отбросив волосы с лица.

– Не думала, что засну.

– А почему бы не поспать? Все равно нам пока больше нечего делать. – Он налил в чашку какую-то жидкость из котелка, висевшего над костром. – Но раз уж ты проснулась, выпей это.

По виду жидкость напоминала молоко.

– Что это?

– Вываренные кости того зайца, что мы убили вчера.

Она поморщилась.

– Сомневаюсь, что...

– Пей! В последний раз мы поели очень рано, перед тем как отправиться в путь. А зайца мы зажарим утром. Теперь нам придется есть только один раз в день и... очень помалу.

– Думаешь, буря, как считал Гэвин, продлится не один день?

Он пожал плечами.

– Неизвестно. В это время года всякое бывает. Может, день. А может, и неделю. Если она утихнет дня через два, то мы сумеем спуститься к подножию.

– А если дольше?

– Toгдa тропу заметет так, что мы вряд ли сможем пробить дорогу. Разве что через месяц, когда снег немного подтает.

– Месяц?! – В ужасе вскрикнула Кейт.

– Если судьба будет к нам достаточно благосклонна. – Он встретил ее взгляд – Два года назад один из наших вынужден был забраться в такую же вот пещеру. Он оказался отрезанным от всего мира на целых два месяца.

– И что с ним случилось?

– Замерз.

Кейт глубоко вздохнула.

– Как жутко.

– Этот человек выехал из Эдинбурга и никому не сказал, что отправился домой. Иначе мы организовали бы поиски. Когда обнаружили его исчезновение, было уже поздно. – Роберт указал на чашу, которую Кейт держала в руках. – Пей.

Она сделала глоток и почувствовала, что питье не такое уж противное на вкус, как ей представлялось.

– Ты уверен, что Гэвину удалось добраться до места?

– За два часа, пока пурга набирала силу, он мог пройти больше половины пути. Там не должно было быть снега. И оттуда до подножия – рукой подать. Но, конечно, ни в чем нельзя быть уверенным. В горах всякое может произойти. Будем надеяться, что с ним все в порядке.

– Мне и в голову не могло прийти.

– Я знал, что ты не имеешь никакого представления о пурге в горах. – Он едко усмехнулся. – Но даже если бы и знала, разве смогла бы ты повести себя иначе?

Кейт посмотрела на Вороного. И в самом деле. Неужто она бросила бы его? Нет, это невозможно.

– Конечно, я не оставила бы Вороного ни за что на свете. Но я...

– Что «но»?

– Я бы заставила тебя уехать вместе с Гэвином.

Он удивленно вскинул брови.

– Любопытно, каким образом ты бы заставила меня уехать? Треснула по голове палкой, как тогда в лесу?

– Если бы не было другого выхода, то да.

Он усмехнулся.

– Не сомневаюсь. Очень трогательно. Особенно учитывая, как я старался помочь тебе.

– Я... я... очень благодарна, – запинаясь, проговорила Кейт. – Ты даже не представляешь, насколько я тебе благодарна. Никто раньше не рисковал своей жизнью ради моего благополучия. Но меня преследует чувство вины за то, что я приняла твою помощь.

– Насколько мне помнится, я не оставлял тебе право выбора, – нетерпеливо ответил Роберт. – Но что сейчас говорить об этом. Сделанного уже не воротишь.

– Да, – проговорила Кейт, глядя на кучу хвороста, которая выглядела такой маленькой после холодящего кровь рассказа Роберта о гибели его земляка. – Может, нам погасить огонь, чтобы расходовать поменьше дров. Мы уже немного согрелись...

– Костер мы будем разводить только ночью, чтобы спать в тепле и давать себе возможность отдохнуть. Днем его придется гасить. Завал у входа закрыт уже толстым слоем снега, у нас будет относительно тепло.

Кейт невольно передернуло от его слов.

– Я вовсе не запугиваю тебя. Но лучше знать все, как оно есть на самом деле. Ты не заслуживаешь того, чтобы тебя обманывали. Поэтому я откровенен с тобой. – Он посмотрел на нее. – Но, поверь, я не собираюсь умирать.