Десерт по имени Аля - Диана Рымарь Страница 40

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Так, а что плохого было в моем предложении?

— Наверное, то, что это не было предложением? Скорее, констатация факта…

— Ах, то есть преподнес не так, да? Не станцевал перед тобой, как ты того хотела? В этом причина?!

— Последний год я вообще ребенка не хотела, да и раньше не очень…

Ее слова оглушают меня, некоторое время сижу, уставившись в одну точку, потом всё же спрашиваю:

— Почему?

— Да ты бы его затиранил, ребенка этого! И меня бы затиранил! Ну представь, как бы я беременная бегала по этим этажам с пылесосом? А потом? Ребенка надо кормить по шесть-семь раз в сутки, а первое время вообще может от груди не отлипать. А потом повсюду игрушки, крошки, беспорядок, тум напи́сал, там порвал обои… Да с твоей любовью к чистоте и аккуратности ты бы меня в могилу свел!

Несколько раз моргаю, нервно сглатываю.

— Аль, ну это бред!

— Что из сказанного мной бред? То, что ребенок требует внимания, или то, что ты за каждую соринку готов бухтеть?

— Да фиг с ними, соринками этими! Ребенок же важнее! Я бы ребенка ни за что не тиранил! А если бы ты что-то не успевала, наняли бы няню, и всего-то…

— Няню?! — шипит она в трубку. — А кто мне все уши прожужжал, как он не любит посторонних в доме? Ты же в курсе, что няня бы находилась именно в доме? Или ты бы ее дальше порога не пустил и разрешил бы сидеть с ребенком на улице?

— Издеваешься?!

— Если бы… В общем, с таким раскладом сам топай на свое ЭКО, а я спать пошла!

Тут моя дражайшая женушка бросает трубку. Вот берет и бросает. В первый раз в жизни.

— Ну ты, милая, совсем берегов не видишь!

Я стучу кулаком по столу, и он жалобно дребезжит.

Надо срочно как-то отвлечься. Беру кошелек и спускаюсь в бар отеля. Здесь никого, один бармен скучает за стойкой.

— Виски чистый двойной!

Тот без слов наливает, ставит передо мной стопку. Опрокидываю ее в рот, морщусь.

— Ничего приличнее нет, что ли?!

— Сейчас будет приличнее…

Бармен достает из-под полы другую бутылку, наливает новую порцию.

Эту тоже вливаю в себя не тратя время на то, чтобы распробовать.

— Случилось чего? — спрашивает парень.

На вид лет двадцать восемь, рыжий, как морковь, весь в веснушках.

Обычно я разговоров в барах не веду, да и бываю в таких местах крайне редко. Но тут приперло — чувствую, надо хоть кому-то выговориться:

— Сто двенадцать пунктов… Она мне выкатила сто двенадцать гребаных пунктов того, что ей во мне не нравится, прикинь!

Бармен усмехается.

— Всего сто двенадцать? Моя девушка мне каждые выходные по пятьсот выкатывает, и ничего…

Смотрю на него и думаю, шутит или серьезно.

— И ты с этим миришься?

— А куда деваться… — пожимает он плечами. — Тут вопрос в том, насколько тебе дорога девушка… От некоторых можно и потерпеть… Моя — огонь!

Прошу третью стопку, но опрокидывать в горло не спешу, медленно смакую, раздумывая над словами бармена.

«А моя Аля огонь? — спрашиваю сам у себя. — Да моя Аля — пожар!»

Как вспомню, как трепетала у меня в руках, так слюноотделение и начинается.

У меня ведь за полгода так никого и не было, впрочем, и не могло быть. Я на других не смотрел. Для меня это было всё равно, что измена, а измен я страшно не люблю. Я вообще в принципе верный. Пока Аля у меня в сердце, для другой там места не найдется. А секс ради секса я перерос еще в студенческие времена. Да и вряд ли у меня вышло бы с кем-то, кроме нее, противоположный пол по-прежнему вызывал во мне скорее негативные эмоции, нежели позитивные. Для меня моя жена — единственная.

И что, мне смириться с ее условиями? Нет, ну с некоторыми можно, конечно. Даже со многими, особенно с теми, что для меня не критичны. Интересно, по скольким пунктам она готова мне уступить… Вот завтра и выясню. Чего тянуть кота за хвост.