Курт Сеит и Шура - Нермин Безмен Нермин Страница 4

– Вы замерзли?

Голос молодого человека был низким, мягким и теплым, почти неслышным. Он обернул ее пальто немного теснее и поднял ей воротник. Шура почувствовала, как от прикосновений его рук возле шеи и подбородка ее пульс ускорился. Она не знала, что делать с руками. Когда она подняла их, чтобы придержать воротник, их пальцы соприкоснулись. Несмотря на холод, она чувствовала, что ее лихорадит. Щеки пылали. Она не могла заставить себя поднять голову и посмотреть ему в лицо. А Сеит любовался застенчивой девушкой, стоявшей перед ним. Он чувствовал тепло внутри. Как отличалась она от других. Она должна быть намного моложе его самого. Даже пальто не скрывало, как стучит ее сердце. Ее светлые волосы падали на лоб, а щеки пылали. Длинные темные ресницы оттеняли большие, синие, слегка раскосые глаза. Изящный, чуть вздернутый нос завершал эту послушную, робкую красоту. На мгновение он подумал, что надо бы вернуть ее в зал, чтобы избежать скандала и, возможно, не ранить ее честь, ее чистоту и красоту. Но их глаза встретились. И Сеит после всего того, что он уже натворил, после всех женщин, с которыми он бывал все эти годы, был, к собственному удивлению, сражен этой юной невинной девушкой. Они смаковали потрясающее притяжение, сильнейшее притяжение между ними. Горевшие глаза Шуры, раскрасневшиеся щеки, вздымающаяся грудь, губы, раскрытые слишком застенчиво, – все было для Сеита теплым предложением любви, особым типом очарования, с которым он никогда не сталкивался раньше. Он чувствовал нежное тепло, которого ему всегда не хватало в одиночестве. Он не мог в это поверить. Это тепло дарила ему маленькая девочка, которую он прежде даже не встречал. Он отбросил мысль вернуться в зал. Нет, он останется здесь, вдалеке от остальных, и попробует узнать ее лучше. Возможно, перед ним стоит его судьба.

Сеит легонько коснулся руки девушки. Он боялся испугать ее. Шуре, глядевшей ему в глаза, казалось, что она находится в волшебной стране. Они стояли в зимнем саду, за окнами медленно падал снег, издали лилась музыка. Она собралась с духом и подняла голову, чтобы лучше видеть человека, который привел ее сюда.

Снежинки танцевали перед изящным светильником за окном, звуки музыки разносились по дворцу в ночи, все было частью волшебного сна. Шуре казалось, что ее ноги вот-вот оторвутся от земли и она взлетит, вот какой она ощущала подъем. Она пробормотала:

– Мне нужно идти… Меня будут искать… Сеит внимательно посмотрел ей в глаза:

– Мы увидимся еще?

Шура подумала, что он прощается, и расстроилась.

– Вы уходите?

– О нет, я буду здесь сегодня весь вечер. Я имел в виду позже. Где вы живете? Сможем встретиться снова?

Она не верила своим ушам. Этот бравый офицер, стоявший перед ней, хотел встретиться. Но как это сделать?

– У моего отца обследование в госпитале завтра. Я не знаю. Я не думаю, что мне разрешат выходить из гостиницы одной.

– Как насчет выходных? Вас не будет на благотворительном приеме в Большом театре, который организуют Боринские?

– Дядя Андрей говорил моему отцу что-то об этом. Я думаю, они договаривались пригласить Валентину и меня. Я не знаю. Все зависит от самочувствия отца. Может, мы будем.

Сеит улыбнулся:

– Отлично! Значит, мы снова встретимся. Теперь позвольте проводить вас обратно к гостям.

Шура, словно очнувшись, пошла в сторону выхода из зимнего сада, пытаясь восстановить душевное равновесие. Она боялась, что ее глаза выдадут, что случилось, первому встречному. Нужно было успокоиться. Когда они шли в зал, он случайно прикоснулся к ее плечам. Она остановилась и повернулась к нему. Сеит с трудом сдержался, чтобы не обнять ее. Но только открыл дверь и придержал, пропуская ее.

Вскоре они присоединились к веселой компании, разгоряченной вином, музыкой и танцами. Шура вздохнула свободно, увидев, что ее не хватились, но теперь ей отчего-то было тревожно. Он боялась потерять молодого человека, с которым их так тянуло друг к другу. Согласно правилам польки они танцевали с другими партнерами, чтобы затем сойтись вновь. Каждый раз, когда они танцевали вместе, ее сердце билось так, что ей самой делалось страшно. А когда они менялись партнерами, она страдала и ревновала.

Всякий чудесный сон когда-нибудь кончается, у этого сна тоже был конец. В полночь Юлиан Верженский сообщил дочерям, что им пора идти. Девушки неохотно согласились. Они знали: отцу на следующий день предстоит лечение в больнице, ему нужен отдых. Прощаясь с Боринским, Шура краешком глаза искала Сеита в надежде увидеть его еще раз. Но его рядом не было. «Кто знает, с кем он флиртует сейчас», – подумалось ей. Ей было неприятно, что она придает мимолетной встрече такое значение. Она чувствовала себя глупой. Даже если бы отец настоял, она бы не осталась здесь ни минутой дольше. Ей хотелось вернуться в их гостиничный номер, остаться одной и поплакать. Слезы уже навернулись на глаза. Пытаясь надеть сумочку на запястье, она уронила муфту. Она едва успела подобрать юбку и нагнуться, как услышала его голос. Он поднял муфту и протянул ей. Его прикосновение было мягче меха муфты. Он заглянул ей в глаза и прошептал:

– Я буду ждать вечера субботы.

Шура, трепетавшая, как лист на ветру, пробормотала что-то невнятное, прежде чем сбежать по лестнице к сестре и отцу. Ей хотелось кричать от счастья. Внимание было неподдельным. Она вновь увидит его.

«Боже! О, помоги мне, господи! Дай мне увидеть его, пожалуйста!»

Внезапно она вспомнила, что на следующий день у отца операция. По дороге в гостиницу она молилась Вседержителю и Богородице и просила о двух вещах: чтобы отец был здоров и чтобы она вновь встретилась с человеком, в которого влюбилась.

* * *

В приемном покое Голицынской больницы на Большой Калужской улице две девушки ожидали новостей из операционной. Поддерживая друг друга, они сидели, держась за руки. Они видели отца, перед тем как его отвезли в операционную. Они поцеловали его и пожелали удачи. С тех пор прошло более четырех часов, а они все ждали. Их тревога потихоньку перерастала в страх. Они молились про себя и ждали, боясь проронить хоть слово. Приемный покой больше напоминал гостиную хорошо обставленного дома. Единственное, что напоминало о больнице, – легкий запах дезинфекции, распространявшийся от коридора. Внезапно дверь распахнулась, и появился Андрей Боринский. Девушки вскочили и подбежали к нему. Со слезами на глазах они спрашивали:

– Дядя Андрей! Операция закончилась?

– Как отец? Пожалуйста, скажите нам.

Андрей Боринский обнял их за плечи и попытался успокоить:

– Тише! Я уверен, что все хорошо.

Валентина, все еще сомневаясь, спросила сквозь слезы:

– Операция идет слишком долго, дядя Андрей. Вы уверены, что с отцом ничего не случилось?

– Я уверен, дитя мое, я уверен. Доктор сказал, что все прошло по плану. Не забывайте, вашему отцу делают очень серьезную операцию. Это требует некоторого времени, но, поверьте мне, все под контролем. Не беспокойтесь, я тоже жду здесь вместе с вами. Как только наш дорогой Юлиан покинет операционную, нам сообщат. А теперь успокойтесь. Идемте присядем. Расскажите мне о Кисловодске. Как там жизнь? Так же весело, как в Москве?