Раздел имущества - Диана Джонсон Страница 4

Эми уже решила для себя, что после своего европейского периода самоусовершенствования, несколько эгоистичного, она учредит и будет финансировать фонд для изучения работ князя Кропоткина. Но это потом. Сейчас же она взяла у официанта яйцо всмятку — ах нет, это было яйцо, фаршированное сладким кремом и украшенное сверху икрой, — и приветливо улыбнулась.

— Как королева Виктория, — произнес мужчина, стоявший рядом с ней.

У него был акцент жителя Кентукки. Вместе с Эми он рассматривал русскую матрону с ее многочисленными украшениями. Эми вспомнила, что с этим человеком она ехала в одном автобусе из Женевы. Потом она видела его в лыжной, но он, кажется, не катался. Во всяком случае, он мог бы помочь ей разрешить еще одну проблему, возникающую на вечеринках: человек не должен стоять в одиночестве. Мужчина, по-видимому, тоже знал об этом, поскольку приблизился к Эми. Да, этот подойдет: он привлекателен, и у него открытый взгляд.

— Джо Даггарт, — представился он.

Она улыбнулась в ответ:

— Отправляясь сюда, я дала клятву не разговаривать с другими американцами. Должна ли я ее нарушить?

— А что вы имеете против американцев? — спросил он.

— Да, собственно, ничего такого. Просто их я уже знаю. — Эми заметила, что он бросил взгляд на ее туфли. — А поскольку я одна из них, то хочу знакомиться с другими людьми. И вы входите в число этих других.

Джо Даггарт работал в Женеве, но часто приезжал в эти места отдохнуть: ему нравилось здесь кататься, и он любил местную кухню. С обоюдного согласия они присоединились к той категории людей, которые знакомятся друг с другом сами, не дожидаясь, чтобы их представили, — они болтали, смеялись и сошлись в том, что прошедший день был необычным. Эми приводило в замешательство то, что окружающие, услышав, как она или Джо Даггарт говорят по-английски, переходили на этот язык, хотя до этого они разговаривали друг с другом на других языках, — но это было необходимо, если они хотели общаться. Джо, как заметила Эми, говорил и по-французски, и в этом она ему уступала, что подхлестнуло ее решимость вплотную заняться изучением языков.

В общем, все были весьма любезны, правда, один или два раза Эми была удивлена и даже обескуражена.

— Ужасно, что тут так много курят, правда? — тихо сказала Эми, обращаясь к Джо. — И как это они до сих пор живы?

— Типично французская бравада. Раз американцы считают это вредным — французы должны нам показать, какие мы трусы.

Он сказал это достаточно громко, для того чтобы все могли его слышать, и задиристо огляделся, Стоявшая рядом женщина приняла вызов:

— Знаете, французские сигареты не вызывают рак. Его вызывают добавки, которые используют американские табачные компании. Этот факт хорошо известен, только, конечно, в Соединенных Штатах табачные компании не позволяют его обнародовать.

— Неужели? — заинтересовалась Эми, думая, что это утверждение может быть и правдой.

Их собеседница оказалась яркой женщиной с темно-рыжими волосами, отливающими золотом, на ней были туфли на высоких каблуках и облегающие брюки. Она представилась как Мари-Франс Шатиньи-Дове. Их разговор имел прямым следствием еще один faux pas ^[7] со стороны Эми.

— Я считаю, что вы, вы оба, поступили совершенно правильно, что пришли сюда. Конечно, это не ваша вина, — спустя некоторое время сказала мадам Шатиньи-Дове.

Эми не поняла, о чем идет речь, и ее замешательство, должно быть, было замечено окружающими:

— Вероломство американских табачных компаний?

— Американские самолеты снова, уже в который раз, так или иначе несут смерть, не заботясь о том, что могут погибнуть люди, — пояснила мысль другая женщина, говорившая со среднеевропейским акцентом. — Какая ирония в том, что один из погребенных под снегом оказался американцем! Уверена, ваши пилоты не подумали об этом заранее.

— Лавина, — сказал кто-то, увидев озадаченное лицо Эми и желая помочь ей понять ситуацию.

Эми, думая, что они шутят, добродушно рассмеялась. Ее смех вызвал изумление у всех окружающих: американцы смеются над тем, что они убили невинных лыжников! И не в первый раз, могли бы добавить они, так как у всех в памяти еще было свежо воспоминание об итальянском инциденте, произошедшем несколькими годами ранее. Рыжеволосая женщина отвернулась и поспешила к барону Отто, как будто ей было страшно оставаться в присутствии такого бессердечного человека, как Эми.

— Mon Dieu! ^[8], — восклицали остальные.

Эми быстро поняла свой промах: эти люди всерьез считали, что причиной схода лавины стали самолеты США.

— Этого не может быть, — запротестовала она. — Никто, хоть немного знакомый с физикой, не поверит… Я этому не верю. — Ей вдруг пришло в голову, что, для того чтобы спровоцировать сход лавины, обычно используют громкие звуки.

— Никогда раньше в это время года схода лавин не наблюдалось. Как еще вы можете это объяснить?

— Я сама все видела: видела, как задрожал снежный карниз сразу после того, как пролетели самолеты.

— Не может этого быть, — настаивала Эми, но люди ее не слушали. Она почувствовала, как тяжело и неровно бьется ее сердце. Как она могла так глупо рассмеяться?

— Если мы проживем тут достаточно долго, то в конце концов начнем ценить других американцев, — произнес рядом с ней Джо Даггарт. — Наши шутки придают всем нам статус парий.

Она с благодарностью взглянула на него, но разговор, который обещал быть интересным и поучительным, вскоре был прерван другим мужчиной, который неторопливой походкой приблизился к ним. Она видела его в холле и на основании его роста, щек с багряным румянцем и копны седых волос с розоватым отливом сделала верный вывод о том, что он англичанин.

— Робин Крамли, — представился он. — Случайно подслушав ваш разговор, я не мог не заметить, что вы говорите по-американски. Знаете, как говорят: наш общий язык, который нас разделяет.

Эми попыталась угадать, сколько ему лет, — около пятидесяти или даже за пятьдесят. Он был одет в мешковатый костюм в тонкую серую полоску и говорил высоким, немного дрожащим голосом. Он сказал, что он поэт, или, возможно, даже «тот самый поэт», но трудно было представить, как он читает стихи таким голосом. Крамли развеял неприятное впечатление от произошедшего инцидента.

— Не обращайте на них внимания, дорогая. При всей своей хваленой рациональности француз есть воплощение приобретенных мнений и вряд ли способен думать самостоятельно.

Эми благодарно улыбнулась в ответ на это утешение.

— Я знаком с Веннами, — добавил он. — Немного, с ним. Ужасно. Он англичанин.

— Да? — сказала Эми.

Она ничего не слышала о Веннах.