Ложь любви - Мэри Дженис Дэвидсон Страница 4

Эшли поняла, что он ждет ответа.

- Может, это сон, - нахмурилась она. - Такой цветной сон с кучей символики по Фрейду. У тебя с собой, случайно, банана нет?

- Я оставил его дома со своими сигарами. Да ладно, давай проводим тебя в палату.

Он мягко подтолкнул ее, и она, наконец, перестала хмуриться и пошла. Виктор хотел положить руку ей на талию, но сдержался. Слишком многого он хотел и подозревал, что сдерживать себя станет его привычкой. Потому что он в ближайшее время намеревался узнать это существо очень хорошо. Она была захватывающей, веселой и потрясающе красивой, и что с того, что у нее были какие-то проблемы, из-за которых она была здесь пациенткой?

Он задумался ненадолго, станет ли Эшли для него промежуточной женщиной, той, которую он использует, чтобы забыть боль своего развода, но сразу отбросил эту мысль. Эта женщина не была бы менее похожа на его бывшую жену, даже если бы была с другой планеты. Когда Кристал просчитывала все в уме, Эшли говорила, не раздумывая. Чувство юмора Кристал всегда было резким и ранило, Эшли заставляла его громко хохотать. Даже красота Кристал была холодной – короткие, колючие, светлые волосы, равнодушные зеленые глаза, желтоватая кожа, бледные губы с толстым слоем помады холодных тонов. Кристал была высокой, современной, изысканной женщиной, а Эшли - совсем не такой. Черт, она ему едва до плеча доставала. Нет, она не была похожа на женщину, на которой он женился, недолго любил, слишком долго жил вместе и поспешно развелся.

- В чем дело?

Вырванный из вереницы своих мыслей, он посмотрел на нее.

- Извини?

- У тебя такой задумчивый вид. Планируешь после завтрака разорить парочку вдов?

- День потери права выкупа по закладной - четверг. Сегодня я снесу детский приют.

Она фыркнула, а затем вошла в свою палату (12А, отметил и запомнил он) и весело поздоровалась с женщиной, сидящей на кровати.

- Джинни, ни за что не догадаешься, кто спас меня от доктора Придурка Лангенфельда.

Виктор вежливо кивнул.

- Мэ-эм, - произнес он, хотя мог бы поставить половину своего состояния на то, что ей не было еще и двадцати пяти лет.

Джинни кивнула в ответ. Она была одета в штаны с веревочками, которые не были завязаны и болтались вокруг ее лодыжек, а белая водолазка была размера на четыре больше, чем нужно. У нее были короткие, кудрявые, соломенного цвета волосы, веснушки, яркие зеленые глаза и маленький, идеально вздернутый нос. Она выглядела как бесенок, эльф или другое маленькое, веселое и забавное существо, так что он очень удивился, когда она поприветствовала его сухим:

- Бонжур. Спасибо огромное, что спасли мою подругу от мерзких тисков противного доктора Лангенфельда. И Эшли, как тебе прекрасно известно, меня зовут не Джинни, а Джанетт. Хотите Трискит [3]?- Она протянула ему коробку.

- Нет, спасибо.

- Джин, угадай что! Вик думает, что я здесь пациентка. Разве это не безумие?

- Ваше знание людей уступает лишь вашей прекрасной внешности. Вы необыкновенно красивы.

- Спасибо, - выдавил он.

- Зачем меня благодарить? И Вы не имеете к этому никакого отношения. Вы – результат счастливого стечения обстоятельств, если смотреть с точки зрения генетики. Я, увы, не была столь удачлива.

- Вы симпатичная, - заспорил он.

- Симпатичная, - презрительно улыбнулась она, будто говоря «мусор».

- Ох, началось, - произнесла Эшли.

- Я милая, я очаровательная, я симпатичная. Ха! Мой внутренний мир должен соответствовать моей наружности. Я должна быть высокой, статной и сногсшибательной, с представительной внешностью. Вместо этого я выгляжу, словно выскочила из мультика Диснея. – Ее голос звучал строго, но она улыбалась, пока говорила, и Вик, после некоторого ощущения дискомфорта, обнаружил, что улыбается в ответ.

- Во всяком случае, - не стерпела Эшли, - поэтому я и была здесь, Вик. Джин – пациентка. Я просто прихожу к ней.

- Это правда? – обратился он к Джанетт.

Глаза девушки, оттенка пыльных листьев, заблестели, и это ему не понравилось.

– Ну, Эшли, ты же знаешь, как доктор Ристау не любит, когда ты лжешь.

- Не время для твоих глупых шуток, - предупредила Эшли, начиная волноваться.

- Она сказала вам, что может уходить, когда захочет? – спросила его Джанетт с сочувствием в голосе. Вик кивнул. – О, да. Новое лекарство, знаете ли.

- Да я не принимаю лекарств, ты врешь!

- Это я вру? – оскорбилась девушка. - Это же ты утверждаешь, что не живешь здесь.

Эшли почти прыгала от злости.

- Я не живу здесь! И никогда не приду навестить тебя снова, если ты не скажешь ему правду!

Джанетт вздохнула.

- Ох, Эш, бедняжечка. Упирается до последнего.

Эшли зарычала и двинулась вперед, сжав кулаки. Джанетт пискнула и прижала подушку к груди для защиты.

- Ну, Эшли, - выдохнула она. - Помни, что сказал доктор Ристау. Ты должна контролировать гнев, перестань набрасываться на невинных.

- О, я наброшусь, как следует, - угрюмо пообещала Эш. – Ты неделю ходить не будешь, после того, как я закончу набрасываться.

Виктор решил, что настал подходящий момент, чтобы вмешаться, так что он потянулся и схватил Эшли, рванув ее назад.

- Лучше не надо, - сказал он, сатанея от ощущения тепла ее попки, прижатой к его паху. – Они могут послать санитаров, чтобы вколоть тебе транквилизаторы или что еще. Я совершенно уверен, что пациентам не разрешается драться.

- Джинни, - заорала Эшли, пока он оттаскивал ее от съежившейся женщины. - Скажи ему правду!

- Вообще-то, - ответила она, выглядывая из-под подушки, - мне очень нравится, что тебе настолько не все равно, что он об этом думает. Очень нравится.

- Тебе понравится получить, как следует, если не прекратишь эту хрень!

- Эшли, Эшли, - Вик сказал успокаивающе, а потом они чуть не растянулись на полу, пока она пыталась вывернуться, делая выпады в сторону Джанетт. Он решил эту проблему, обняв Эшли руками за талию, и поднял ее с пола, держа перед собой. – Не расстраивайся, для меня это не имеет значения.

- Это имеет значение, - ответила она, бессильно дрыгая ногами.

- Нет, - решительно сказал он. – Не имеет. Я просто рад, что ты там, где ты можешь поправиться.

Девушка гневно и сдавленно хмыкнула и стала изворачиваться, чтобы высвободиться. Она пиналась ногами, находясь в шести дюймах от пола. Он сжимал ее, пока она не пискнула и не перестала дергать конечностями.