Ниоле: Обнаженная натура - Людмила Белякова Страница 4

— А там у автора такие смешные стишки…

— Да? Какие?

— А вот когда будете издавать, так и прочтете.

— Ух вы и хитрец…

— Да, я такой.

— Заявочку тоже принесли? — как-то безнадежно спросил редактор.

— А как же! — со злорадным удовольствием ответил Сергей, отдавая ему файл.

— Да… действительно, — пробормотал редактор, пробежав глазами текст. — Книгу по истории наготы в живописи мы издавали, а вот с таким подходом не сталкивались. На той неделе подходите, мы прикинем тираж, составим договорчик… Да и соавтора своего приведите. Пусть визу поставит.

Второй раз за день идти к Ниоле Сергей не решился, ограничившись звонком из дома. Она обрадовалась новости.

— Не откажетесь после подписания соответствующего документа посетить какое-нибудь учреждение общепита?

— Зачем это?

— Вам как историку должно быть известно, что отмечать пышной трапезой значимые события — это обычай, освященный веками. Разве нет?

— Разве да? — в тон ему ответила Ниоле. — Я вообще-то искусствовед.

Они проболтали почти час. Ниоле оказалась дочкой редкой пары — латышки и русского офицера, причем рыжей и белокожей она была в отца.

— У меня все наоборот. У меня мама черноволосая, и старший брат в нее.

— Чем занимается брат?

— Он сейчас в Штатах, работает программистом.

— Хорошо устроился.

— Да, на его деньги моя фирма и создана. А то б я не знаю, что с нами со всеми было, когда нас из Прибалтики погнали.

На следующий день, обрабатывая на компьютере снимки для небольшого рекламного заказа, Сергей увидел, что ему пришло сообщение. Письмо было от Ниоле.

«Кое-что об обычаях отмечать значимые события. Удачи. Н.».

Сергей открыл приложение.

«Из Древней Греции пришел обычай декорировать ворота, в которые въезжал почетный гость, самыми красивыми местными куртизанками, которые ласкали взор визитера отнюдь не изысканными нарядами, но своей естественной прелестью.

Обнаженные женщины, как предметы праздничного убранства, были использованы при въезде в Париж короля Людовика XI, герцога Карла Смелого в Лилль в 1468 году, короля Карла V в Антверпен в 1520 году. О последнем событии мы знаем из свидетельства Альбрехта Дюрера, который не скрывал своего пристального внимания к подобного рода деталям, но в письме своему другу обосновывал это чисто профессиональным интересом.

Что касается встречи Людовика XI в 1461 году, то обнаженными девушками, изображавшими сирен, был украшен фонтан, мимо которого проезжал король. Остальные участники представляли сражающихся дикарей, тоже не слишком одетых. Девушки-сирены по очереди продекламировали стихи, прославлявшие короля. Думается, поэты, знавшие о том, кто и в каком виде будет декламировать их вирши, о размере и рифме могли особенно не беспокоиться.

Обо всех этих событиях не говорится как о чем-то из ряда вон выходящем, значит, подобное использование красоты женского тела было вещью редкой, но не исключительной, скорее просто подчеркивающей особую важность момента. Кроме того, обнажение не было самоценным, напротив, оно органично вплеталось в праздничное действие. Так, во время встречи Карла Смелого Бургундского в Лилле три обнаженные красотки изобразили сцену суда Париса, причем Париса сыграл сам Карл. Думается, весьма охотно».

«Желание дамы — закон для рыцаря», — подумал Сергей и решил, что начнет именно с этого — прямо на разворот.

Но ведь надо знать, где та печка, от которой следовало танцевать. Может, у Ниоле найдется пара гравюрок этого старого греховодника Дюрера? И к тому же они договорились, что он будет держать ее в курсе.

Закончив с текучкой, он набросал от руки пару композиций, чтобы прийти к Ниоле не с пустыми руками, и набрал ее телефон. Секретарь Лена сказала, что директор занят.

— Скажите, что я подойду часика через полтора.

Первое, что увидел Сергей, подходя к особнячку, был шикарный автомобиль, рядом с которым топтался добротно одетый двустворчатый шкаф, смеривший Сергея тяжелым взглядом. В дверях Сергей столкнулся еще с одним точно таким же субъектом и вынужден был отступить. За охранником быстро прошмыгнул к машине полноватый лысый человек в кашемировом пальто.

Войдя, Сергей сразу увидел Ниоле. Она по инерции все еще улыбалась рассеянной улыбкой и на его появление среагировала не сразу.

— Ой, да-да, проходите, сейчас я…

Она сделала жест, приглашая пройти в кабинет, а сама куда-то исчезла.

Войдя в кабинет, Сергей увидел на столе огромный букет, аляповатый, из ненатурального вида желтых и красных цветов. Его кольнуло в самое сердце — пусть букетик и безвкусный, но стоит немерено, и ему такой был бы не по карману. И с чего это цветуечки? Кто этот лысый? Поклонник?

— Извините, Сережа, это клиент приезжал благодарить.

— Рекламная кампания?

— Пиарная, точнее. В областную думу прошел с нашей подачи.

— Вы убедили избирателей, что он, разъезжая верхом на полусотне тысяч баксов со свитой в четыре лба, будет свято блюсти интересы пенсионеров и сирот?

Ниоле его сентенция, кажется, не понравилась.

— Мы довели до сведения населения его положительные качества — хозяйственность и умение вести дела. А плохие расписали его соперники. Мы сделали свою работу лучше, и получилось то, что получилось. Не согласны?

— Вероятно, так. Взглянете на мою разработку вашей идеи?

— С удовольствием.

Она уже успокоилась, или это Сергей ее огорчил, но на его наброски она смотрела уже без улыбки, быстрым и цепким взглядом пробежавшись по листу.

— Вот если взять какую-нибудь гравюру, того же Дюрера, и вставить туда фото? В качестве эксперимента…

Она молчала, глядя на рисунок.

— У вас репродукций таких не найдется? Можно, конечно, в Сети найти, но если у вас есть определенные пожелания…

— Да, я поняла… Я поищу дома, отсканирую и передам по «мылу».

— Спасибо заранее. В пятницу мы подписываем договор…

— Уже? — подняла она на него глаза.

— Да. Сможете быть?

— Постараюсь.

Сергей увидел, что глаза у нее усталые, подсвеченные легкой синевой.

«Сволочь я, — с досадой подумал Сергей. — Девчонка целую фирму на себе тащит, родителей кормит, а я тут со своей щепетильностью. Сам-то за любой заказ цепляюсь… И брякнул я это от элементарной зависти к шикарной тачке этого борова. Я-то ей почти ничего заплатить не могу».

Но что сказать, чтоб загладить свою бестактность, Сергей так и не придумал, откланялся и ушел. Вечером он снова принялся за Ниолины изыски об обращении наготы в природе и нашел совершенно очаровательный абзац.