Под созвездием Большой Медведицы - Анна Васильева Страница 4

-- Может, все-таки останешься? -- Как можно спокойней снова спросила Юлия.

Вадим подошел к ней, взял ее за плечи и спокойно сказал, глядя в глаза:

-- Не устраивай истерик. Это не поможет: я все равно уеду. И не бросай раздраженные взгляды на Ваську.

Глаза Юлии стали круглые и чуть не выскочили из орбит: каков хам! Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле.

-- Ничего не говори. Нам нужно побыть врозь.

-- Что? Что ты сказал? – Юлия не поверила своим ушам.

-- Да ты это и сама знаешь, -- продолжал Вадим спокойно. -- И Ваську ты ненавидишь. Я давно заметил. Многое мы не понимаем друг в друге. Потому и надо отдохнуть порознь. И Васька отдохнет от твоих придирок.

-- Твоя Васька меня даже не видит! -- Завизжала Юлия.

-- Вы одинаково обожаете друг друга. Разговор окончен, Юля. Пока меня не будет, подумай, нужны ли мы тебе?

-- Кто это "мы"?

-- Я и Васька.

-- А при чем тут Васька?

-- Без нее меня нет и никогда не будет. Значит, не будет и нас.

Вадим отошел к столу и принялся что-то писать. После последних слов он даже не удостоил ее взгляда. Все, что она хотела сказать еще, так и осталось не сказанным. Спиной Вадим чувствовал, как горят злобой ее глаза. Через несколько секунд он услышал громкий хлопок входной двери.

" Она не только входная, но и выходная," -- грустно подумал он.

Аркадий вошел в комнату после хлопка двери. Молча, посмотрел на нее - от хлопка дверь открылась. Подошел и закрыл.

-- Что дальше? – Не громко поинтересовался он.

-- Я не знаю, -- ответил Вадим.

Аркадий никогда не видел у него такого затравленного взгляда. И боль, и отчаянье, и полная безнадега. Еще немного и, казалось, польются слезы, но этот порыв Вадим сдержал. Только веки покраснели.

Отведя глаза от Аркадия, уставился в стену. Несколько раз глубоко вздохнул, приводя в порядок эмоции, вошел в комнату к дочери и положил ладонь ей на плечо.

-- Васенька, -- негромко позвал ее, но она не услышала. -- Василиса! -- Повторил громче, снимая с головы дочери один наушник. -- Вася, мне пора ехать. Через пару часов приедет бабушка. Будь по-ласковей.

Васька, молча, кивнула, поднялась с кресла и уткнулась лбом отцу в грудь. Вадим одной рукой обнял ее за плечи, а другой погладил по голове.

-- В этом году я еще раз съезжу один, а на следующий поедем вдвоем. А?

Васька с надеждой поглядела на отца и с улыбкой мотнула головой:

-- Правда? – Глаза девушки загорелись от радости.

-- Конечно.

-- Здорово, -- прошептала и снова уткнулась лбом в грудь. -- А Юлия не будет меня навещать?

-- Думаю, нет.

-- Отлично! – вздох облегчения непроизвольно вырвался у нее.

-- Будете только ты и бабушка. Слушайся ее.

Наконец-то она оттолкнула от себя отца.

-- Уматывай. Я не люблю долго прощаться, -- улыбнулась она.

-- Уговорила, -- засмеялся Вадим каким-то грустным смехом, но ничего больше не сказав, взял огромную дорожную сумку и большой рюкзак и направился к выходу. Аркадий пошел следом и становился возле Васьки.

-- Не против, если я заеду? -- Спросил он у Васьки.

-- Нет, -- довольно ответила девушка и тихо добавила: -- Лучше вы, чем Юлия.

Аркадий понимающе подмигнул и продолжил путь к двери. Мужчины услышали как щелкнул замок двери.

В молчании они спустились с четвертого этажа панельной пятиэтажки, сели в темно-синий "Ленд Крузер» Аркадия. Он положил ладони на руль, обитый коричневым мехом.

-- Все сделал? -- Как бы спрашивая то ли его, то ли себя спросил Вадим. -- Да. Тогда поехали.

Огромный внедорожник мягко тронулся с места и исчез со двора.

Васька, отодвинув тюлеватую штору, провожала их взглядом и, когда они скрылись, кинулась к телефону. Быстро набрала номер и, после долгих гудков, послышалось не молодое:

-- Алло.

-- Бабуля, привет, - затрещала Васька.

-- Васенька, хорошо, что ты позвонила. Отец уехал?

-- Да. Я потому и звоню. Ты, в котором часу приедешь?

-- Часа через два.

-- Бауля, а ты можешь приехать попозже?

-- Ко скольки?

-- Часам к восьми. А?

На другом конце задумались.

-- Ну, хорошо, -- согласилась Виктория Семеновна. -- Но к восьми вечера я буду у тебя.

-- Ладно-ладно, бабуля! -- прощебетала Васька и положила трубку.

Полистав, справочник, она набрала один за другим три номера и всем говорила, что отец уехал и она совершенно одна и у нее можно встретиться. Через минут пятнадцать в дом к Вадиму начали стекаться Васькины подружки. Мирно забравшись с ногами на постель и начали щебетать о своем, о девичьем.

Юлия, хлопнув дверью, выскочила из подъезда и пулей влетела в серебристую "Вольво". Села и постаралась успокоиться. Пару раз ударила по баранке ладонями, но не помогло. Неуемная злость не давала ей успокоиться. Наконец, она повернула ключ и нажала на газ.

Через полчаса она подрулила к салону красоты. Быстрым шагом она вошла в зал, обвела глазами: на месте. Уверенно прошла через зал к маникюрше. Когда-то она и сама работала здесь. В этом салоне. Но, после знакомства с Вадимом, бросила возиться с чужими ногтями и сидела дома, занимаясь собой.

И только у себя дома.

К Вадиму она так и не переехала, хотя и пыталась, но с Васькой у них не сложились отношения. Она ревновала Вадима к дочери. Потом Юлия захотела машину и Вадим купил ей серебристую "Вольво". Васька ничего не сказала на это отцу, пусть подруга отца и была ей не по душе. Встречались они у Юлии дома, чтоб не травмировать дочь.

Васька согласна была принять любую женщину -- не жить же отцу одному -- только такой пока не нашлось. Юлия ее терпеть не могла и девушка отвечала ей тем же. Правда, при встрече обе дипломатично улыбались друг другу, только теплей от таких улыбок не становилось.

Вадим это видел и не спешил вести подругу к венцу. Юлия зеленела от злости, но ничего не могла поделать: дочь для Вадима главная женщина его жизни. Сколько раз она сама предлагала пожениться, но Вадим уклончиво отвечал, что Васька это не понравилось.

Юлия дождалась, пока маникюрша освободилась, и села на стул за маленьким столиком напротив мастера. Маникюрша терпеливо ждала, когда подруга соберется с мыслями и начет говорить. Юлия фыркала еще пару минут. За это время мастер налила в пиалку теплой воды и плюхнула туда немного жидкого мыла. Юлия опустила в воду пальцы, а маникюрша удивленно спросила: