Расстояние между нами - Кейси Уэст Страница 4

В магазин заходит одна из моих любимых покупательниц. Она в возрасте, но энергичная и веселая. У нее темно-рыжие волосы, которые иногда отливают фиолетовым – зависит от того, как давно она их красила. И она всегда носит шарф, как бы жарко на улице ни было. Сейчас осенняя погода порой оправдывает наличие на ней шарфа, и сегодня он ярко-оранжевый с пурпурными цветами.

– Кайман, – произносит она с улыбкой.

– Здравствуйте, миссис Далтон.

– Дорогая, твоя мама здесь?

– Она наверху. Мне позвать ее или я сама смогу вам помочь?

– Я жду куклу по спецзаказу и хотела узнать, не пришла ли она.

– Давайте проверим. – Достаю из ящика под кассой журнал заказов и довольно легко нахожу имя миссис Далтон – записей там всего ничего, и большинство заказов на ее имя. – Похоже, она придет завтра, но давайте я позвоню и уточню, чтобы вам не пришлось приезжать зря. – Звоню и убеждаюсь, что куклу действительно привезут завтра после полудня.

– Прости, что побеспокоила. Твоя мама предупреждала меня, но я надеялась, что ее привезут раньше. – Она улыбается. – Она для моей внучки. У нее через несколько недель день рождения.

– Круто. Уверена, она ей понравится. Сколько лет исполнится маленькой счастливице?

– Шестнадцать.

– О-о. Большой счастливице. – Не знаю, что еще сказать, не показавшись грубой.

Миссис Далтон смеется:

– Не волнуйся, Кайман. У меня для нее есть и другие подарки. Этот скорее чтобы угодить бабуле. Я дарила внучке куклу на каждый день рождения с тех пор, как ей исполнился годик. Мне сложно прервать эту традицию, и неважно, сколько ей лет.

– И мама вам за это благодарна.

Миссис Далтон смеется. Она понимает мои шутки. Может, потому, что сама по себе немного саркастична.

– Она единственная девочка, поэтому я слишком ее балую.

– А для мальчиков у вас какая традиция?

– Пинок под зад.

– Замечательная традиция. Думаю, вам и им на дни рождения стоит дарить кукол. Возможно, они чувствуют себя обделенными.

Она хихикает:

– Наверное, стоит попробовать. – Она с грустью смотрит на журнал заказов, будто надеется, что дата магическим образом изменится и кукла окажется здесь. Затем открывает сумочку и начинает в ней копаться. – Как дела у Сьюзен?

Я оглядываюсь назад, как будто мама спустится вниз при одном упоминании своего имени.

– У нее все хорошо.

Миссис Далтон достает небольшую красную записную книжку и начинает ее листать.

– Ты сказала, завтра после полудня?

Я киваю.

– О нет, я не смогу ее забрать. У меня на это время запись к парикмахеру.

– Ничего страшного. Мы придержим ее для вас. Можете забрать ее в среду или любой другой день на неделе, когда вам будет удобно.

Она берет черную ручку со стойки и что-то записывает в своей книжке.

– А можно за ней кого-нибудь прислать?

– Конечно.

– Его зовут Алекс.

Я записываю это имя в графе получения.

– Хорошо.

Она берет мою руку и сжимает ее в своих ладонях:

– Ты такая хорошая девушка, Кайман. Здорово, что ты помогаешь маме.

Иногда я задаюсь вопросом, насколько тесно эти дамы, которые приходят в наш магазин, общаются с моей мамой. Что они знают о нас? Знают ли о моем отце? Будучи испорченным ребенком из богатой семьи, он сбежал прежде, чем мама успела закончить фразу: «Я беременна, что нам делать?» Его родители заставили ее подписать какие-то документы, в которых говорилось, что она никогда не станет претендовать на алименты. Они заплатили ей отступные, которые, в конечном счете, послужили стартовым капиталом для магазина кукол. И поэтому мне совершенно не хочется встречаться со своим драгоценным папочкой. Да и он не искал со мной встреч.

Ладно, признаюсь, совсем немного мне этого хочется. Но после того, что он сделал с моей мамой, это кажется неправильным.

Я сжимаю руку миссис Далтон в ответ:

– Ой, ну вы же меня знаете, я борюсь за награду «Лучшая дочь во Вселенной». Слышала, в этом году дают кубок.

Она улыбается:

– Думаю, ты уже выиграла.

Я закатываю глаза. Она гладит меня по руке, а затем неспешно выходит из магазина, разглядывая по пути кукол.

Я устраиваюсь на стуле и продолжаю читать. Почти в семь вечера бросаю взгляд на лестницу, уже, кажется, в триллионный раз. Мама так и не спустилась. Странно. Она редко оставляет меня одну в магазине, если находится дома. Заперев дверь, опустив жалюзи и выключив свет, я беру стопку писем и поднимаюсь наверх.

Дома пахнет восхитительно – сладкой вареной морковкой и пюре с подливкой.

Мама стоит у плиты и помешивает подливу.

Едва я собираюсь ее поприветствовать, как она говорит:

– Знаю. В этом-то и проблема.

Поняв, что она разговаривает по телефону, я иду в свою спальню снять обувь и на полпути вновь слышу ее голос:

– Ой, я тебя умоляю. Они здесь не живут, чтобы пересекаться с обычными людьми.

Должно быть, она разговаривает с лучшей подругой. Мама не знает, что я подслушала много таких разговоров. Я разуваюсь в своей комнате и возвращаюсь обратно на кухню.

– Хорошо пахнет, мам, – отмечаю я.

Она подпрыгивает от неожиданности и быстро лепечет:

– Мне пора, Кайман только что пришла. – Она смеется над чем-то, что говорит ей подруга. Ее смех похож на мелодичную песню.

Для двоих кухня тесновата, поэтому я постоянно получаю от нее пинки, налетая на углы стойки или ударяясь о ручки шкафчиков. Я быстро понимаю, что вдвоем мы тут не поместимся, обхожу стойку и оказываюсь в небольшой обеденной зоне.