Колдовское наваждение - Аннет Клоу Страница 4

— Сэр! Я думаю, что мифы о так называемой «женской добродетели» и другие всевозможные мифы больше придуманы вами, мужчинами, для нас — женщин.

Его лицо озарила колдовская улыбка.

— Вы и вправду так думаете? — смеясь, спросил он. В голосе его звучало удивление.

— Действительно, думаю так! — подтвердила Патриция. — Практически все джентльмены содержат любовниц-квартеронок, тщательно скрывая это обстоятельство от семьи. Но леди, даже если знают, не должны говорить об этом, а тем более требовать, чтобы это прекратилось. Это считается неприличным для леди. Вот, сэр, высшее лицемерие в своде правил поведения, придуманных мужчинами для нас, женщин.

Капитан какое-то время пристально всматривался в свою собеседницу, и под этим взглядом Патриция вдруг поняла, что все, произнесенное ею, было сказано в порыве ярости и гнева.

Она почувствовала себя совсем скверно. Неужели то, что она сказала ему, шокировало его? Ведь эти вопросы, которых она коснулась, не обсуждаются даже между мужем и женой, а тем более между молодой девушкой и совершенно незнакомым мужчиной!

Но тут чарующая улыбка озарила уста капитана, и Патриция увидела, что его глаза загорелись от восхищения.

— Моя дорогая мисс Колдуэлл, — протяжно произнес он. — Мне всегда все говорили, что я вызывающе резок в общении, но думаю, что в этом отношении я должен отдать пальму первенства вам.

Патриция вспыхнула от смущения. Зачем она устроила спектакль для этого пришельца из Саванны?

— Прошу извинения! Боюсь, что мой язычок опять меня подвел. Теперь, я думаю, мне по-настоящему настало время уходить, — сказала она и повернулась, чтобы убежать, но он, опередив, удержал ее рукой за талию.

Патриция сделала усилие, чтобы вырваться, но его руки держали ее железной хваткой, и у нее не осталось ни малейшего шанса спастись бегством.

— Нет, обождите, мисс Колдуэлл, — сказал капитан. — Вы еще не выслушали меня, прежде чем убежать. Я не шокирован вашей откровенностью, совсем наоборот, хотя и нахожу такие речи необычными для молодой девушки. И я совершенно согласен с тем, о чем вы говорили. Правда, мне еще не приходилось встречать женщину, которая проявляла бы столько здравого смысла. Как правило, для женщин характерно неумение слушать, а также полная неспособность правильно оценивать ситуацию.

Тут он сделал паузу, а когда заговорил снова, его тон изменился, и голос был полон горечи.

— Мне всегда встречались такие женщины. Уверяю вас, несмотря на разговоры о своей добродетели, они отнюдь не были святыми. И почему мужчины всегда хотят взять в жены «святую» женщину? Это выше всякого понимания! Мне бы хотелось, чтобы моя женщина понимала меня, — сказал он.

Его рука уже не держала ее талию, но Патриция продолжала стоять, даже не пытаясь убежать.

В его глазах она увидела страдание. Сердце Патриции учащенно билось. Он даже не представлял себе, как подействовали на нее эти слова! Никогда раньше она не могла даже подумать о том, что с мужчинами можно обсуждать такие темы!

Какой бы другой джентльмен осмелился говорить с ней о таких неприличных для леди вещах!

Наконец ее собеседник прервал молчание:

— Мне кажется, что я сейчас шокировал вас больше, нежели вы меня. Давайте-ка заключим джентльменское соглашение между нами, а?

— Что вы предлагаете? — переспросила Патриция растерянным голосом.

Он засмеялся.

— Ничего неприличного я не предлагаю! Не бойтесь за вашу честь, уверяю вас! Я просто прошу вашего разрешения зайти к вам…

Патриция нерешительно ответила:

— Я… Я, право, не знаю. Я едва знаю вас, да к тому же матушка может и не разрешить.

— Почему? Я вам не нравлюсь, мисс Колдуэлл? — вдруг спросил капитан Феррис.

У Патриции перехватило дыхание. Да, ей действительно не понравились резкость его речей и манер, его самонадеянность. Она, конечно, не могла сказать, что он совсем ее не интересует, но… но она боялась увидеться с ним еще раз. Во всем его облике было что-то дьявольское и колдовское, завораживающее и пугающее. И Патриция чувствовала это.

— Нет, я не могу сказать, что вы не нравитесь мне, — ответила она каким-то странным голосом.

— А тогда в чем же дело?

Патриция, не найдя нужных слов, смущенно и нерешительно покачала головой.

Капитан приблизился к ней так близко, что она через его форму ощутила, как сильно вздымается его грудь. Схватив ее за плечи и сильно притянув к себе, он нежно ее поцеловал.

Патриция застыла от изумления! Она была совершенно потрясена! Ни один мужчина не целовал ее без разрешения! И никто из тех, кто получал разрешение на поцелуй, не целовал ее так страстно. Его губы были горячи и напористы. И еще, еще — это был французский поцелуй — его язык проник в ее рот и, казалось, исследовал каждую частичку ее рта.

Патриция неожиданно для себя подалась к нему, и ее руки обвились вокруг его шеи, и их губы — горячие, страстные, жаждущие губы — вновь встретились.

Вдруг он разжал свои объятия и отошел в сторону. Его черные глаза горели, а грудь тяжело вздымалась. Патриция молча наблюдала за ним, все еще вспоминая его страстный, неописуемый поцелуй. Разумом она понимала, что следовало бы дать ему пощечину, но она не сделала этого, как и не сделала того, чего требовала ее кровь — броситься вновь в его объятия. Резко повернувшись, так, что взметнулись ее юбки, Патриция стремительно побежала в зал, где продолжались танцы.

Капитан Феррис не последовал за нею. Взволнованный, тяжело дыша, он облокотился на перила лестницы и долго смотрел в темноту, вдыхая душный воздух Луизианы.