Флёр-о-Флёр - Олег Селиверстов Страница 4

Мышка щелкнула – «отправлено». Вот так-то! Лера игриво ткнула в бок большую лохматую обезьяну, которую ей в детстве подарил папа на день рождения и которая с тех пор обитала на ее кровати или в кресле около стола. Выключила компьютер и пошла в столовую. В холодильнике была еще одна бутылка пива.

* * *

На следующий день Лера с утра заехала в банк, где потратила почти час, чтобы уговорить менеджера предоставить отсрочку погашения кредита за автомобиль. Затем поехала к брату. Без проблем проскочила центр по пустынной набережной, обогнула Кремль и вскоре была у подъезда кирпичной пятиэтажки, где ее ждал Виктор. Он нервно вышагивал взад-вперед и курил трубку.

– Ты чего так долго? Я же сказал, что опаздываю.

От него пахло перегаром.

– Извини, в банке задержали.

– Давай быстрее, говори, что случилось, и побегу. Утрилло ждет.

– Будете с компаньоном опохмеляться?

– Не опохмеляться, а творчески настраиваться. – Виктор потеребил бороду. – Мы художники. Если художник не чувствует жизни, он ничего гениального не создаст.

– Я слышала это от тебя уже сто раз. Почему надо именно пить?

– Так, Лулу, перестань. – Виктор недовольно поправил шляпу с опущенными полями. Он называл эту шляпу «подарок Ренуара» и почти никогда не расставался с ней. – Мне некогда слушать твои наставления. Я пошел.

– Подожди, я хотела спросить, когда ваш спонсор даст деньги? Мне нужно погасить кредит. Я была в банке и еле уговорила продлить кредит до конца мая. Это уже третья отсрочка! Если не верну, они наложат арест на автомобиль.

– Деньги лежат дома, мадемуазель, – перебил ее брат. – На столе, в целомудренно чистом конверте. Да не волнуйся ты! Деньги – всего лишь разноцветные бумажки, которые порхают из рук в руки.

Виктор рассмеялся.

Лера смутилась. В начале года она дала брату взаймы три тысячи долларов – всю годовую премию. Виктор с компаньоном готовили подарочный альбом своих работ для выставки. Деньги им обещал выделить какой-то спонсор, но уже после того как альбом будет напечатан. Для брата это была очень важная выставка. Он надеялся стать знаменитым, или, по крайней мере, продать многие из своих работ.

– Это правда?

– Конечно.

– А я уже начала беспокоиться.

– Ты что, я же твой брат, разве я могу тебя подвести? – Виктор вытряхнул из трубки остатки табака и сунул ее в карман пальто.

– Спасибо, Виктор. – Лера с нежностью посмотрела на брата. Высокий, широкоплечий, в коротком клетчатом пальто и огромных ботинках, Виктор больше напоминал старинного английского китобоя, чем одного из художников-импрессионистов, которым он поклонялся. Лера любила брата и жалела его. Она прощала ему искаженный, иногда злой и беспощадный взгляд на мир, так как преклонялась перед его умением рисовать.

– Пока. – Виктор обнял ее и чмокнул в щеку, уколов бородой. – Бонни тебя ждет. (Он всем давал прозвища, даже собственную дочь называл не по имени – Аня, а только «Бонни».) Вернусь завтра к вечеру.

– Пожалуйста, постарайся вернуться к обеду. У меня встреча.

– Пока, Белка. Хвост не промочи. Аривидерчи!

Он насмешливо взмахнул шляпой и зашагал к остановке, насвистывая что-то под нос.

Белка… Так папа называл ее в детстве. Она совсем не умела бегать, а вот прыгать очень любила. Воспитательницы в детском саду постоянно жаловались родителям, что они не могут заставить ее пробежать, как других детей. Она всегда прыгала или быстро ходила. И в школе из-за этого у нее были проблемы с физкультурой. Белка…

Лера зашла в подъезд.

Денег на столе не было. Только записка: «С первым апреля!»

– Что случилось, тетя Лера? – воскликнула Бонни, увидев ее разочарованное лицо.

– Ничего, – ответила Лера и набрала мобильный Виктора.

«Абонент не отвечает или временно недоступен».

– Ну вот… – она хотела выругаться, но, взглянув на озабоченное лицо девочки, лишь устало хмыкнула. – Все в порядке. Как поживаешь?

Лера обняла племянницу.

– Комси комса [2] . Убираюсь. Тебе что, папина шутка не понравилась?

– Как сказать… Видимо, сегодня все шутки идиотские. А я тебе привезла новую заколку.

– Покажи.

– Класс! Спасибо…