Навстречу любви - Кэтрин Куксон Страница 4

Две женщины молча смотрели друг на друга. Дженни нечего было возразить. Конечно, Бет права.

— Так как дочка? — нарушила неловкое молчание девушка. — Мне ужасно хочется ее поскорее увидеть.

— Внешне почти не изменилась. По крайней мере, я ничего особенного не замечаю, но ведь ты понимаешь, что это за возраст. Все ее мысли крутятся только вокруг секса. — Бет резко вытянула вперед свою стройную ногу, словно попыталась отпихнуть что-то от себя. — Иногда слушаю ее болтовню и чувствую, что вот-вот взорвусь. Но… — она цинично рассмеялась, — на прошлой неделе ее волшебный мир получил основательную встряску. Вдруг выяснилось, что одна девочка из пятого класса — обращаю твое внимание, что даже не из шестого, — беременна. Это Фэй Балдок. Ты ведь знаешь этого Балдока… аптекаря. У него сейчас несколько магазинов. Можешь представить себе реакцию папаши, который вдруг обнаружил, что виновником случившегося оказался семнадцатилетний недоучка из грамматической школы, чьи родители проживают в квартале Винес, недалеко от городской свалки. Этому Балдоку можно только посочувствовать. Здесь выбор небогатый — все женихи либо из Винеса, либо из Сливного переулка. Проклятый Сливной переулок! — Ее лицо исказила гримаса отвращения. — Как я ненавижу эту грязь, вонь, это убожество.

— Но сейчас здесь нет никакой грязи, Бет. И район выглядит довольно пристойно. — Дженни мягко улыбалась своей кузине.

— Какая разница. Люди-то все те же. Некоторые здесь зарабатывают фунтов двадцать в неделю и даже больше, но это их не изменило ни на йоту. У них респектабельные машины, они ездят в отпуск за границу. Но стоит им открыть рот… Ты знаешь, — Бет наклонилась вперед и слегка повела головой в сторону кухни, — Мэгги все время хвастается своим сыном, который зарабатывает тридцать фунтов в неделю, а в прошлом году возил свою семью отдыхать в Испанию. Так вот, это ей совсем не мешает преспокойно тащить с нашей кухни все, что плохо лежит. Это просто выводит меня из себя. А он даже и не пытается с этим что-то сделать. Ее дочь, Лотти, все время сплевывает сквозь зубы, когда разговаривает. Ты когда-нибудь видела такое? — Одна ее бровь озабоченно приподнялась вверх. — Она замужем за парнем, который работает менеджером в крупной электротехнической компании. Можешь себе представить?

Дженни внимательно смотрела на свою кузину. Откуда все это в Бет? Почему она так безапелляционно судит о людях, все время подчеркивает разницу в образовании и воспитании между ней и дочерью Мэгги. Ведь истинно интеллигентный и воспитанный человек просто промолчит и сделает вид, что ничего не заметил, всегда найдет сотню причин, чтобы оправдать и пожалеть более слабого своего собрата. В памяти Дженни возникла та странная цепь событий, которая и соединила их с Бет вместе.

Все случилось в том тридцать восьмом году, когда ей только что исполнилось двенадцать. Две семьи решили во время отпуска отправиться в Уэльс на побережье. В течение пяти дней они радовались теплому солнцу, валялись на песке, плавали, дурачились, а братья, отцы девочек, иногда брали лодку и заплывали подальше, чтобы порыбачить. Когда до отъезда оставался всего один день, внезапно поднялся сильный ветер и небо мгновенно покрылось свинцово-серыми тучами до самого горизонта. Нежно-зеленоватая морская гладь за несколько минут превратилась в бесчисленные гряды огромных волн, с грохотом набрасывавшихся на берег. Дженни уже никогда не сможет забыть перекошенное от страха лицо матери. Она, крепко прижав к себе худенькое тельце своего ребенка, стала молиться. Рядом находились Бет и ее мать. Тогда Бет было всего девять, и она сказала:

— Папочка промокнет. Да?

На следующее утро у скал они обнаружили обломки лодки. А еще через три дня море вынесло к берегу тела двух братьев.

Несколько оправившись от шока и ощутив бесконечное одиночество, с которым они так внезапно столкнулись, две молодые вдовы решили объединить свои усилия и скромный доход и жить вместе. Сняв небольшой, но уютный дом с четырьмя комнатами недалеко от школы, мать Дженни снова вернулась в офис, в котором служила еще до замужества, а мать Бет попросилась обратно в магазин, где она с пятнадцати лет работала продавцом в отделе чулок.

Они дружно прожили два года, а затем мать Дженни, так и не нашедшая в себе сил перенести свое одиночество, заболела воспалением легких и вскоре умерла. Таким образом, Дженни в возрасте четырнадцати лет осталась на попечении тети Мэй.

Тетя Мэй была добра к своей племяннице, тем не менее она не преминула воспользоваться тремя сотнями фунтов, которые выплатили матери Дженни по страховому свидетельству после гибели мужа. Разумеется, Дженни понимала и без слов, что ее надо кормить и одевать на какие-то деньги до тех пор, пока она сама не сможет зарабатывать. И с очень ранних пор девочка усвоила важный урок — пока ты приносишь людям пользу, они имеют с тобой дело. Она научилась быть нужной тете Мэй и Бет, и они обе без лишних вопросов принимали эту «полезность» от Дженни.

Разумеется, Дженни многое не нравилось. Ей не доставляло, например, удовольствия обслуживать Бет, которая к тому же быстро привыкла к такому положению вещей и стала смотреть на свою кузину как на прислугу, которая стремится быть полезной из благодарности за приют. Дженни возмущало это до глубины души, но она предпочитала скрывать свои чувства. Глубоко в душе она таила и ту боль, которую ощущала, глядя на себя в зеркало. И еще рядом была Бет. Веселая, живая, всегда всем довольная, обладающая уравновешенным характером. Люди всегда тянулись к ней, ей все в жизни удавалось. Единственное, что вызывало неудовольствие у этого счастливого существа, так это ее фамилия — Чилмейд. Она раздражала, порой заставляла краснеть. Однажды, когда Бет исполнилось пятнадцать, один мальчик стал ее дразнить и называть «ледяная служанка». В тот день она вернулась домой вся в слезах, и с тех пор у нее возник страх перед своей фамилией. Бет страстно мечтала избавиться от нее, а единственный способ это сделать — выйти замуж. Дженни пыталась успокоить свою кузину, а та упрямо повторяла, вытирая слезы:

— По-моему, такая фамилия подходит больше тебе. Это ты «ледяная служанка». И всегда ею будешь.

Иногда глупые слова прочно застревают в нашем сердце, и даже спустя годы мы все еще ощущаем рубцы. Дженни не сразу поняла, насколько глубоко ранила ее Бет.

Внезапно голос Бет ворвался в ее мысли и вернул к реальности.

— Дженни, что такое? Ты хочешь спать? Ты меня совершенно не слушаешь.

— Что ты, Бет. Я все прекрасно слышу. Ты говорила о Джеймсе Наулзе, который перешел работать в лабораторию. И он вчера заходил к вам в гости, — улыбнулась Дженни.

— Да, именно это я и сказала, но ты выглядишь так, словно находишься где-то в другом измерении. У тебя какой-то отрешенный вид.

— Он все еще живет со своей женой?

— Нет, они развелись.

— Ты имеешь в виду, она развелась с ним.

— Как это ни назови, они расстались. Он ведь тебе никогда не нравился?

— Нет, не нравился. Мне вообще не нравятся мужчины, которые, пообщавшись с женщиной минуты две, тут же начинают отпускать сальные шутки.