Альфонс ошибается однажды - Маргарита Южина Страница 4

– Поэтому сегодня он мне и не нравится! – набычился Данил. – Не хватало еще, чтобы от него в восторг еще кто-то пришел! Не позволю! Мое! Одевайся, сегодня у нас круиз… Вот чего ты хочешь? Куда?

Лянка насторожилась:

– Чего? Опять Гоа?

– Какое Гоа?! – возмутился Даня. – Я тебя повезу… как же это, еще песня такая есть…

– Возьми меня, олень, в свою страну оленью? – подсказала Лянка.

Но милого такая песня не обрадовала.

– М-да? Я уже и олень? – дернул он бровью. – Порадовала.

– Да нет же, Даня, я просто песню вспоминала, – хихикнула Лянка и чмокнула любимого в гладко выбритую щеку. – Ты у меня… орел! Вот!

– Орел еще куда ни шло… – согласился Даня. – А то вот твой этот умник… в перьях, он меня почему-то все норовит голубем назвать. Гад! Перья выдерну и… куплю канарейку! Ну мы едем?

Лянка с готовностью кивнула.

– А что надевать? Я в шортах и майке – пойдет? – доложила она.

Данил сбился с ровного дыхания и просипел:

– Пой… пойдет… А шорты это… вроде таких трусиков, да? С ума сойти…

Он приехал за ней на мотоцикле. Яркая, обтекаемая машина выглядела хищно и ужасно привлекательно. Лянка быстро взгромоздилась на сиденье и напялила шлем. Данил склонил голову и наблюдал, как она мучается с застежкой.

– Нечего всем пялиться на такую красоту, – наконец решил он и защелкнул застежку у нее под подбородком. – Я бы еще и ноги твои закрыл… хоть мешком каким-нибудь, что ли!

Они неслись по трассе, и у Лянки от восторга захватывало дух. В первые минуты было еще немного страшно, но потом чувство восторга вытеснило все другие ощущения. А впереди сидел Даня! Она видела в зеркальце его лицо в черном шлеме, ее сводила с ума его мужественная фигура, его такие крепкие руки… И она еще сильнее прижималась к нему всем телом. И от чувств просто плавилась… таяла… и становилась невесомой… Она летела! Все правильно – они с ним оба птицы и летят… да какая разница куда!

А мимо пролетали улицы, машины, дома… Потом пошли березки, сосны… и вот оно – озеро!

Большое, чистое, так и манит к себе после дневного пекла. И никого вокруг! Это ж надо – такое место славное нашел!.. Хотя нет, вон там горит костерок…

Возле этого костерка Данил и заглушил свой мотоцикл.

– Ого! А мы уж заждались!!! – подпрыгнула к подруге вездесущая Милка. – Ждем-ждем! Данил еще когда сказал, что за тобой поехал, а сам…

– Мил, ну чего ты как маленькая, вдруг они чем-то там занимались… – пристыдил подругу Пашка. И тут же переключился на приехавших: – Дань, я мясо подготовил, углей полно – вон сколько берез мы с Милкой сожгли, сейчас хоть всю ночь шашлыки жарь – не остынут.

– Ну уж прямо и берез! – фыркнула Милка. – Можно подумать, нам тоже вдвоем заняться было нечем, кроме как вам тут березы жечь! Лян, давай салатик накромсаем, а мужики мясом займутся.

– Ну уж нет! Я только в воду! – фыркнула Лянка и властно приказала: – Мужики! Всем зажмурить глаза! Я буду купаться… немножко не в купальнике! Так что… Пашка-умница, вон как голову вывернул, а ты, Данька, чего?

– Так Пашке что остается? – отбрехивался Даня. – Он если сам не отвернется, ему Милочка всю башку напрочь открутит, а я… я не могу от красы неземной оторваться. Так что… пусть мне башку отвинтят, буду смотреть, и хоть ты меня режь!

– Хорошо… – насупилась Ляна. – Но только смотреть! Ни шага в мою сторону, ясно?! Милочка, проследи!

Милочка, конечно же, проследила, но удержать здоровенного Данила было не в ее силах. Едва светлая голова Лянки отдалилась от берега, как тут же раздался Милкин истошный визг:

– Лянка-а-а!!! Он вырывается! Я его… Блин, да я ж его не удер… Пашка! Не лезь! Не поворачивайся!…Лян! Ты в каком белье?! От «Орхидеи»? Тогда, может, фиг с ним – пусть лезет в воду? Я боялась, вдруг он тебя в отечественном лифчике увидит… Лянка, он уже полез!!! Пашка! Отвернись, гад такой, Лянка же не в купальнике! А на ее «Орхидею» тебе не фиг пялиться!

Лянка даже не оборачивалась – она свободно плыла к середине озера, а за ней широкими гребками несся Данил.

Милка только весело фыркнула:

– Надо же – охраняй ее… А самой по фиг…

И она в который раз залюбовалась подругой. И как это у маленькой, тоненькой Ляночки получалось так быстро охмурять серьезных, красивых мужиков? Вот она, Милка, за своим Пашкой пять лет ходила, пока он не догадался на нее внимание обратить. Хотя… это и понятно – Милка ни фигурой не отличалась, ни прочей внешностью… не то что Ляночка. С виду такая беззащитная, хрупкая, нежная капризка. Вроде бы и ничего сама не может, не умеет. Глазки растопырит, ресничками два раза хлопнет, включит «ляльку», как она это называет, и все – ради нее уже готовы горы свернуть. Мужики просто как дети! Эх, не видели они, какой Лянка может быть жесткой, железной прямо. Милка даже сама ее иногда боится. Особенно когда в делах на работе напортачит. Приходит такая вот Ляночка-беляночка, волосы свои золотистые в пучок сзади свернет, на нос еще очки напялит, и… летят по родному агентству пух и перья! Разносит так, что в соседнем магазине люди приседают. Или еще губки свои подожмет, глазки сощурит… ну, блин, держись – точная примета, что Лянка какую-то подлянку выдумала. А эти мужики думают – девочка-ромашка! Эх, Милке б так научиться!

В конце концов Милке надоело разглядывать подругу, и она с веселыми брызгами плюхнулась в воду. За ней тяжелым моржом медленно погрузился и Пашка. И началось веселье – брызги, хохот, музыка из маленького приемничка на берегу, и никого уже не волновало, от какого производителя белье у Лянки и так ли хорошо облегает фигуру модный, навороченный купальник Милки. Не голые же ведь!

Милка орала громче других – ее замечательный Пашка то и дело дергал любимую за ногу в воде, а то и вовсе – хватал на руки и забрасывал на глубину, Милка верещала, но по-другому Павел не умел оказывать знаки внимания. Зато Данил просто лучился нежностью! Ляна держалась за его шею, и он осторожно катал ее, боясь лишний раз плеснуть водой, чтобы не напугать свою девочку. Или же нарезал вокруг нее круги, точно дельфин, когда она резвилась на мелководье.

– Лян, ты в порядке? – фыркая в кулачок, спросила Милка. – Данил к тебе относится, как к беременной! Может, и впрямь какая оказия?

– Ой, ну чего мелешь? Это называется опыт, милая моя! – важно отвечала Лянка. – Это тебе не щенячьи прыжки и подскоки! Я же говорю – я с ним королева.

– А… ну да… – шмыгала носом Милка и беспечно трясла мокрой головой. – А мы так… не по-царски!…Пашка! Ну где ты там?! Утонул, что ли? Кто меня за ноги хватать будет?!…У меня сегодня ночью будет Пашка-водолаз! На недельку! До второго! Я уеду! Тра-ля-ля-ля! Я за то…

А потом были обжигающие шашлыки и костер… И Данька кутал в огромное пушистое полотенце мокрую Лянку. И прижимал к себе. И она знала, что сейчас – вот сейчас! – он вовсе не с Пашкой говорит, и не Милке отвечает, а… ждет, когда же они вернутся к себе в пустую, такую необжитую Лянкину квартирку и…