Счастливое видение - Ариадна Нежинская Страница 4

— Влюбилась, что ль, в кого? — Горыныч повернул на нее одну из голов, другие были заняты каждая своим делом. Одна — за птичкой наблюдала, другая — пыталась в Василисину книжку заглянуть.

— Да ты что, ерунда какая! В кого тут влюбляться! — Василиса покраснела.

— А Иван твой, что, забыла?

— Забыла, забыла, все это в прошлом. Зря тебе рассказала, теперь век попрекать будешь! — Василиса почти разозлилась на Змея.

Как-то доверила она ему свою тайну, рассказала, что была близка с Иваном-царевичем. Ну, был у нее один роман, и что? Ей уже двадцать один год скоро. Один роман. Да и романом это особо не назовешь. Так, почти роман. В общем не оставил следа красавец Иван-царевич в ее сердце. Попыталась она его забыть совсем-совсем, как и не было его в ее жизни. А этот, видишь ли, вспомнил, Змеюка!

— Ладно, не кипятись, залезай и полетели! Поговорим на отдыхе! — Теперь уже все три головы смотрели на Василису и улыбались.

Василиса залезла на подоконник, окошко ей радостно подмигнуло, она взгромоздилась на Горыныча, и тот приготовился к полету.

— Как полетим? С ветерком или спокойно? — Горынычу явно хотелось похулиганить.

— Давай мимо замка тихонько, а потом по-нашему, с ветерком! — Василиса обожала летать быстро. Горыныч в полете был яростнее ветра! Иногда они успевали за один день навестить многих подруг Василисы, живших в разных царствах-государствах. Но сегодня они летели к реке, туда, где можно спокойно поговорить.

Пролетая над лесом, Василиса помахала рукой Бабе-Яге: «Интересно, правда, что у нее роман с Кощеем или вранье?» Горыныч планировал недалеко от замка Правителя сказочного мира, над горами, молочной рекой с кисельными берегами, а за ними уж скоро показалась голубая речка да сказочное поле с пушистой зеленой травкой. Полянка эта будто манила к себе. Горыныч мягко приземлился, и Василиса легко спрыгнула с него. Ноги утопали в мягкой траве. Хоть ветра не было, а травка мягко колыхалась, щекотала за ноги, обволакивала, словно приглашала лечь и отдохнуть. Не долго думая, они так и сделали, оба улеглись на травку лицом друг к другу. Горыныч подложил лапу под одну из голов и с умным видом произнес:

— Ну, что стряслось, рассказывай. — Второй лапой он сорвал цветочек и рассматривал его другой головой.

— Да знаешь, ничего особенного не случилось, просто мне… Просто я… — Василиса пыталась подобрать слова, но у нее явно ничего не получалось.

— Так, успокойся. Вдохни, выдохни и говори.

— Понимаешь, мне здесь тесно, скучно, пресно, — в общем, я хочу посмотреть другой мир. Реальный. — Как и советовал Горыныч, последнее слово Василиса просто выдохнула и только тогда осмелилась взглянуть на разговаривающую с ней голову Змея. От неожиданности Василиса чуть не вскрикнула — все три головы смотрели на нее с одинаковым выражением изумления и испуга одновременно.

— Я так и знал, эти книги до хорошего не доведут! Ну почему ты не можешь как все?! Вышла бы уже замуж, родила бы детишек! Иванушка-то наш как хорош, как хорош! Сколько девок по нему сохло?! Я бы детишек твоих катал, играл с ними, как с тобой когда-то. Все как надо, все как у всех. Как у всех… — продолжал причитать Горыныч. — Как у всех, как у всех. Да, ты права, права… Как у всех — не интересно, да и здесь ничего не происходит, новых сказок практически не пишут, Иван как Иван — ничего особенного. Детишек нарожать еще успеешь, было бы от кого, — проговорил Горыныч и вновь начал причитать, едва не завывая, всеми тремя головами: — Но ты понимаешь, ты отдаешь себе отчет в том, что родители твои скажут, что Он скажет?

— А что родители? Я же только на каникулы — съезжу и вернусь. А Он… С ним ты поговоришь, я же не имею права к нему с просьбой прийти.

Он был Правителем Тридевятого царства. Грозным Его, конечно, назвать нельзя было. Просто, как и любой Правитель, Он принимал решения, издавал указы. Его толком никто и не видел, только слышали иногда. Кто-то говорил, что Он был высок и красив, кто-то, наоборот, что низок и толст. Но, учитывая, что мир был сказочный, каждый житель страны при желании мог на время принять любой облик. Все же чаще про Него говорили, что высок и статен, умен и справедлив.

— Ладно, — согласился Змей, — поговорю я с Ним, посмотрим, что скажет. Но это очень ответственный шаг, очень. Тебе надо все взвесить хорошенько, еще раз подумать.

— Да я уже не раз подумала, и не два. Несколько недель думала, прежде чем с тобой поговорить. Горыныч, может, искупаемся? Жарко что-то очень.

— Да можно, что-то ты меня слегка расстроила. Как ты там без меня? Что делать-то будешь? Пропадешь же, горе мое луковое! Хотя слушай. — Горыныча явно осенила умная мысль.

— А у меня ж там родственница живет — Раиса! — Змей явно был доволен своей идеей.

— Родственница? У тебя? По отцу или по матери? — Василиса прищурила один глаз.

— По сказочной линии! Издеваться вздумала, сейчас покусаю! — Горыныч картинно поклацкал своими белыми зубищами.

Василиса бросилась ему на среднюю шею и крепко обняла. Другие головы тоже к ней склонились, а Горыныч обнял ее своими лапами.

— Как я тебя люблю, Горыныч! Не представляешь! Всегда найдешь выход из любой ситуации, совет дельный дашь, подскажешь что-нибудь.

— Ладно, не подлизывайся, не то сейчас расплачусь.

— Ладно! Ладно! Айда в воду!

Василиса ловко скинула с себя платье и совершенно обнаженная вновь залезла на Змея.

— Вперед, мой рыцарь! — скомандовала она, и Горыныч с сопением пошел в воду.

Он рассекал воду, как подводная лодка. Когда дно ушло из-под лап Горыныча, Василиса соскользнула с него и поплыла. Ее длинные волосы шлейфом тянулись за ней. Вода была голубая-голубая и такая прозрачная, что было видно на дне даже мельчайшие камешки. А уж какие красивые рыбки там плавали! Доплыв почти до середины, Василиса немного поплескалась и поплыла обратно, навстречу Змею. Он смотрел на нее завороженно и каким-то, прямо скажем, человеческим взглядом. Василиса проплыла мимо и стала выходить. Уже на берегу она оглянулась и увидела, что Горыныч стоит как вкопанный, повернувшись к берегу, и все три головы с восхищением смотрят на нее.

— Горыныч, ты что онемел? — Василиса стояла на берегу, руки в боки, по великолепному обнаженному телу стекала вода. Золотые волосы струились от головы до самых пят. Воистину она была прекрасна: пышная упругая грудь, тонкая талия, крутые бедра и стройные длинные ноги.

Горыныч едва опомнился от этой сказочной красоты.

— Да я тут подумал, как же я такое сокровище в реальный мир отпущу? Может, я поколдую, сделаем тебя пострашнее, а? Как думаешь? — Змей продолжал пожирать ее всеми шестью глазами.

— Не говори ерунды! Что я там страшная-то буду делать? И хватит на меня пялиться! Бессовестный! — Василиса повернулась и пошла к платью.

— Ничего себе, разговорчики! Я — бессовестный! А кто разделся-то? Я с себя ничего не снимал!