Ева, моя Ева... - Маргарет Мюр Страница 4

Несколько минут спустя, когда он присоединился к ней, Ева сидела, сложив руки, и смотрела на огонь в камине. Он придвинул к камину свой стул с прямой спинкой, такой же, как у нее, и тоже сел.

– Ладно, послушаем вашу историю.

Ева не отводила глаз от своих рук, лежащих на коленях. Она знала, хотя он этого не говорил, что решение уже принято. В ту минуту, когда он вошел в комнату, она это знала. Только не могла понять, почему он изменил свое отношение к ее проблеме.

– Даже не знаю, с чего начать. Может быть, лучше рассказать немного о Чарли?

– Чарли?

Ева кивнула.

– Да, Чарли – мой бывший муж. Он… мы… встретились в колледже. Я была студенткой, а он преподавал литературу…

– Преподавал?

– Да, профессор колледжа. Старше меня. После того, как мы поженились, он захотел сразу же иметь ребенка, хотя я считала, что нужно подождать. Я тогда не знала… – Она сжала пальцы, прикидывая, как покороче рассказать обо всем, что произошло. Хладнокровная, спокойная женщина, которую Алан видел перед собой наверху, исчезла. Сейчас перед ним сидела измученная горем мать, которую больше всего на свете тревожила безопасность ее ребенка. – Откуда я могла знать… – Она встретила вопросительный взгляд его глаз. – Откуда я могла знать, что он болен…

– Болен?

– Да… Психически болен.

Алан молча смотрел на нее.

Глубоко вздохнув, она сказала:

– Давайте, я начну сначала. Чарли и я встретились в колледже, полюбили друг друга. О, не сразу, но вскоре после того, как начали встречаться. Поженились мы через год после того, как я закончила учебу, и были счастливы. Чарли хотел завести ребенка сразу же, но я уговорила его подождать немного. Мне хотелось быть с ним только вдвоем… – Она запнулась. – Вы понимаете, что я имею в виду? – спросила она, встретив неподвижный взгляд Алана.

– Продолжайте.

– Я забеременела через год, и у нас родилась Рози. – Тут Ева улыбнулась своим воспоминаниям о первых днях, когда она вернулась из больницы. – Все шло отлично. Чарли оказался добрым и любящим отцом и мужем, он вставал по ночам и смотрел за ребенком, чтобы я могла отдохнуть.

Мне бы нужно было насторожиться, когда он предложил, чтобы я вышла на работу уже через шесть недель после родов. Я хотела побыть дома с ребенком хотя бы первый год. Но он убедил меня, что ничего не случится, если мы пригласим женщину ухаживать за Рози. Не напрасно же я училась четыре года, чтобы получить диплом. Он меня убедил, тем более что я люблю свою работу. Хотя, конечно, не больше, чем Рози… Но я позволила ему уговорить себя. Я ему верила. Мне казалось, он знает, как лучше.

Няня хорошо справлялась со своими обязанностями. Рози росла здоровая и послушная. Ей исполнилось четыре года, когда однажды мне позвонил декан английского отделения и спросил, серьезно ли больна Рози. Оказалось, что Чарли часто уходит с уроков, поручая их проводить выпускникам, и объясняет это необходимостью присматривать за больной дочкой. Я тогда почувствовала себя полной дурой… Могла только пробормотать извинения и притвориться, что в курсе дела. В этот же вечер, придя домой, я отвела в сторону Этель – женщину, которая смотрела за Рози, – и спросила ее, что происходит.

Понимаете, – медленно продолжала Ева, – вначале я подумала, что у него любовная связь. Но Этель утверждала, что это не так. Ее тоже удивляло, что мой муж постоянно приходит днем и отсылает ее домой. Она решила, что плохо работает, и поделилась с ним своим беспокойством. Однако он уверил ее, что к ней нет претензий, просто у него бывает свободное время и он хочет получить удовольствие от общения с дочерью. Потом Чарли сказал, что не следует никому говорить об этом, и повысил ей плату. Именно тогда я впервые заподозрила неладное и поняла, что он зачем-то хочет изолировать меня, занять мое место в жизни дочери.

Ева замолчала, глотая слезы.

– И самое ужасное то, что я невольно этому потворствовала, из-за работы долго не замечая происходящего.

Она постаралась успокоиться, покрутила золотой ободок кольца на левой руке, затем вновь продолжила:

– Когда я сказала ему о том, что узнала от Этель и декана английского отделения, он пришел в ярость. Я была потрясена. Чарли всегда себя контролировал, таким я его никогда не видела.

Алан бросил на нее быстрый взгляд. Всегда себя контролировал? Вероятно, она просто закрывала глаза кое на что…

– Муж заявил, что знает, как лучше для его дочери, и не стоит этого даже обсуждать. Именно тогда он перешел из нашей спальни в отдельную комнату – по другую сторону от детской. Но этим не ограничилось. Он уволил Этель, не посоветовавшись со мной, и каждое утро начинал заниматься с Рози раньше, чем я уходила на работу.

Я не знала, что делать. Пыталась поговорить с ним, но он приходил в неистовство. Поэтому я обратилась к близкой подруге, психологу, рассказав, что произошло. Она предложила помочь Чарли, полечить его… Но как это сказать ему? Наконец я решилась. В итоге он… ударил меня. – Ева сжала дрожащие губы, не в силах продолжать. Вздохнула, чтобы успокоиться, и пробормотала: – Я подала на развод на следующий же день. Чарли совсем распоясался. Мне пришлось уйти из дома вместе с Рози, потому что он грозил мне убийством. Он без конца звонил мне, даже на работу, говорил отвратительные вещи…

В первый день, когда слушалось дело о разводе, Чарли проклинал судью, снова угрожал мне и… Рози. Опекунство над нашей дочерью выиграла я – неуравновешенность отца была слишком очевидна.

После развода я не встречала его целых три месяца. Но однажды он подстерег меня на стоянке автомашин возле продуктового магазина, когда уже стемнело. Рози была со мной. Он силой заставил меня сесть в его машину и отвез за город. Там он открыл дверь, выпихнул меня… и сказал…

– Да? – спросил Алан, увидев, что она замолчала.

– Он сказал… если я приду за Рози, он убьет ее… а потом себя.

Эти слова пронзили Алана мукой.