Небесный лабиринт. Прощение - Мейв Бинчи Страница 4

Бенни отдала официанту пальто и сказала:

— Я должна кое с кем встретиться.

— Он уже здесь.

«Значит, тут Джека хорошо знают, — с разочарованием подумала она. — Может быть, он приходит сюда каждую субботу с другой девушкой».

— Откуда вы знаете, что этот тот самый человек? — тревожно спросила она официанта. Было бы очень унизительно, если бы ее подвели не к тому столику, а Джеку потом пришлось бы приходить к ней на выручку.

— Потому что никого другого в зале нет.

Джек встретил ее стоя.

— Замечательно выглядишь. Неужели успела отдохнуть после вчерашнего? — сказал он.

— Во всем виноват бодрящий дунлаогхейрский воздух.

Зачем она сказала это? Таких слов, как «бодрящий», следовало избегать. Они напоминали людям о крупных веселых девушках, путешествующих автостопом.

Но это не вызвало у Джека никаких нежелательных ассоциаций. Он продолжал восхищаться ею.

— Вполне возможно. А вот у нас все еще дым коромыслом. На кухне до сих пор стоят немытые бокалы и невытряхнутые пепельницы.

— Большое спасибо, вечеринка была чудесная.

— Да, неплохая. Ангус просил передать тебе привет. Ты ему очень понравилась.

— Наверное, он подумал, что я чокнутая.

— Нет. С какой стати?

Говорить так не следовало. Кто дернул ее за язык? Достаточно было спросить, почему Ангус ее запомнил.

К ним подошел официант. Этот симпатичный мужчина чем-то напоминал Марио, но был более стройным. Может быть, они родственники? Вряд ли в Ирландии так уж много итальянцев.

Бенни решила задать ему вопрос:

— У вас нет родственников в Нокглене?

Официант произносил название ее родного города снова и снова, крутил его и так и сяк, но его глаза оставались подозрительно прищуренными.

— Почему вы думаете, что у меня есть родственники в Нока Гленна?

— Там есть один итальянец по имени Марио.

Бенни захотелось, чтобы фиолетово-красный ковер поднялся, завернул ее в себя и сам завязался над ее головой.

Джек снова выручил ее.

— Когда я разговариваю с американцами, то тоже всегда спрашиваю: «Вы не знаете моего дядю Mo в Чикаго?»

Но Бенни ему не поверила. Не делал он ничего подобного… Господи, неужели нет способа вернуть хотя бы небольшую часть очарования вчерашнего вечера?

Ленч еще не начался, а Джек уже наверняка пожалел, что пригласил ее. Она заговорила о бодрящем воздухе Дунлаогхейра, напомнив ему о толстых дамах, которых изображают на почтовых открытках. Вовлекла официанта в бесконечный глупый диалог о том, знает ли он итальянца, живущего за тридевять земель от Дублина. Ну что она за человек? В ресторане не было никого, кто мог бы отвлечь Джека, заставить его почувствовать удовольствие от ленча. Бенни мечтала снова оказаться в «Дельфине» вместе с половиной Дублина, со всеми этими Розмари, Шейлами и даже с Кармел и Шоном, пробовавшими булочки друг друга.

Все было бы лучше, чем это безнадежно провалившееся свидание.

— Правда, здорово, что мы здесь одни? — словно подслушав ее мысли, весело сказал Джек. — Я чувствую себя султаном или миллионером. Знаешь, они звонят в рестораны и заказывают все столики сразу, чтобы им не мешали.

— Серьезно? — с жаром спросила Бенни.

Что ж, по крайней мере, они начали беседовать. Кажется, он искренне радовался тому, что в ресторане пусто.

— Конечно, сегодня я именно так и поступил! «Карло, мы больше никого не хотим видеть… кроме пианиста. Что, пианиста нет? Ладно, тогда пусть к столику позже подойдут несколько скрипачей. Но никаких «хои поллои», этих отвратительных дублинцев, чавкающих за едой и напивающихся как свиньи!»

Они засмеялись, и этот смех очень напомнил вчерашний.

— А что ответил Карло?

— Он сказал: «Для вас, миистер Фоли, я готов на что угодно, но только если синьориина будет красиивая».

Его слова ранили. Бенни хотела сказать: «Ну, тут мы с тобой просчитались, не так ли?»

Она была готова посмеяться над собой, потому что не верила в собственную привлекательность. Но внутренний голос вовремя подсказал Бенни, что говорить этого не следует. Она склонила голову набок и улыбнулась ему.

— Тут пришла ты, он увидел, что ты прекрасна, и пошел вешать на дверь табличку «Свободных мест нет».

— Как ты думаешь, нас обслуживает сам Карло?

— Понятия не имею, — сказал Джек. — Этот официант больше похож на человека, у которого есть тайный кузен в Нокглене, но он не хочет, чтобы об этом кто-то знал.

— Я должна запомнить этот ресторан во всех подробностях, чтобы рассказать о нем Марио. — Счастливая Бенни оглянулась по сторонам.

— Бенни, ты действительно очень красивая, — сказал Джек и положил ладонь на ее руку.

* * *

Клодах пожаловалась тетке, что ее не пустили в бар гостиницы Хили. Это не имеет значения, потому что она все равно не собирается туда ходить, но она решила, что Пегги должна узнать об этом от нее самой, а не от кого-то другого.

— Интересно, что такого вы натворили? — спросила Пегги.

— Сама знаешь, если бы мы что-то натворили, я бы поставила тебя в известность. Но мы просто вошли. А она решила, что ей не нравится наш внешний вид.

— Она не имеет права так поступать. Это запрещено Законом о гостиницах.

— Думаю, имеет. Управляющим даны большие права. Мы подумали, что вам с Марио следует это знать. А нам с Фонси все равно. Правда, правда.

Однако настоящая правда заключалась в том, что Пегги и Марио было не все равно. Очень даже не все равно. Никому из них не нравилось, как одеваются молодые люди; они вечно ворчали по этому поводу. Но отказ обслужить Фонси и Клодах в единственной городской гостинице был совсем другим делом. Это означало войну.

Вскоре город разделился на два лагеря. Мистер Флуд, в данный момент находившийся в здравом уме и не упоминавший о монахине на дереве, которая передавала ему сообщения, сказал, что кто-то должен был проявить инициативу. Эти двое вели себя отвратительно. Он читал в газетах, что существует международное движение, решившее получить власть над цивилизованным миром, и что его члены узнают друг друга по крикливым нарядам. Фонси и Клодах не случайно тянет друг к другу, сказал он, мудро кивая головой. Миссис Кэрролл тоже встала на сторону миссис Хили. Чем скорее будет положен конец их развращающему влиянию на город, тем лучше. Ни у кого из этих молодых людей нет родителей, которые могли бы с ними справиться; остается рассчитывать только на незамужнюю тетю и холостого дядю. Ничего удивительного, что они пустились во все тяжкие. Ее собственную дочь Майру, которая работает в магазине и ведет бухгалтерию, тоже манят огни кафе и крикливые наряды, выставленные в витрине некогда приличного магазина. Так что миссис Хили совершенно права.