Свое гнездышко - Глэдис Гринуэй Страница 4

— А вы что здесь делаете?

— О, вы почти угадали, когда назвали меня «ходячей газетой». Я действительно был журналистом. Но потом все бросил и стал по ночам писать книгу, которая оказалась полной бездарностью. Да и еще сдуру подхватил воспаление легких. Так что пришлось приехать сюда лечиться морским воздухом и писать еще одну книгу.

— Так вы живете, надо полагать, в каком-нибудь гроте на берегу, чтобы не платить за квартиру?

— Нет, все не так плохо. Я снимаю комнату у мадам Харрис.

— Ах, вот как! — Его откровенность была невыносима. Похоже, готов всякому встречному рассказывать о себе всю подноготную. Я встала и отряхнула джинсы. — Простите, к сожалению, больше не могу сообщить вам никакой ценной информации. Впрочем, вы и без меня в курсе всех новостей. Или, может быть, вы готовы предположить, что моя тетя тайком приехала сюда из Труро темной ночью и столкнула свою сестру с лестницы, чтобы завладеть домом?

Мне показалось, что в его глазах мелькнуло задумчивое выражение, словно он готов поразмыслить над моими словами, и я сразу же пожалела о своей неуместной шутке. А вдруг у него хватит ума разнести по деревне мою глупую выдумку? Но мужчина только усмехнулся:

— Нет, это просто нелепо. Никто здесь так не думает.

— Тогда почему бы вам не подать такую идею местной полиции? — Я злилась на себя, но еще больше на него.

— До встречи! — крикнул он мне вслед, когда я решительно зашагала прочь.

— Вот уж не хотелось бы, — пробормотала я себе под нос.

Тетю я нашла в кабинете — она просматривала ворох каких-то бумаг.

— Я получила письмо от моего агента по недвижимости из Труро, — сообщила она мне. — У него есть клиент, который хочет купить наш дом на скале. Странно, кому понадобилось покупать дом в таком месте? К тому же мы не давали объявления о продаже.

— Старые дома сейчас в большой цене.

— Да, я знаю. Но есть же другие дома в Корнуолле, которые продаются, почему не выбрать среди них? Зачем им понадобился именно наш дом?

— Может быть, они хотят устроить здесь дом престарелых или благотворительный санаторий для калек? — Я почувствовала, как на моем лице невольно расплылась улыбка при воспоминании о молодом человеке, повстречавшемся мне на пляже. Что ж, видимо, ко мне уже начало возвращаться чувство юмора! И то хорошо. Еще недавно мне казалось, что я уже никогда не смогу улыбаться.

— Что ты такое говоришь?

— А знаешь, здесь можно было бы устроить небольшой отель, — продолжила я. — Если вложить сюда деньги, кое-что перестроить и прорубить лестницу по скале вниз, на пляж…

Тетя Хетти пожала плечами. Такое ей явно не приходило в голову.

— Нет, знаешь, я напишу ему, что дом не продается.

Она отвернулась и, подставив кулачок под подбородок, задумалась, глядя в окно. Но через пару минут опять заговорила:

— Интересно было бы узнать, сколько Дороти тратила на этот дом?

— А зачем тебе это?

— У нее была машина, она держала этого дворецкого, Бейтса, и еще шофера, горничную, часто ездила отдыхать во Францию и в Швейцарию — на все это нужны большие средства.

— Разумеется. А почему ты вдруг этим заинтересовалась?

— Я не столько заинтересовалась, сколько в недоумении. Я тебе рассказывала, помнишь, она говорила, что ей идут гонорары за книги Генри, а после ее смерти они перешли к его сестре.

Я села и закурила сигарету. У тети Хетти появился интерес к детективам?

— Я просматривала бумаги Дороти и обнаружила две странные вещи. Во-первых, они были не в письменном столе, где лежали все домашние счета и прочее, а в шкафу, на дне ящика под бельем. И если бы не Мэри, которая, как ты знаешь, обожает все тщательно убирать, мы могли их вообще никогда не обнаружить. С какой стати она держала бумаги в шкафу под бельем? Для старых, ненужных документов они были в необыкновенно аккуратном виде. Но что поразило меня больше всего — так это то, что, оказывается, последние пять лет перед смертью Генри вообще не писал. И самый крупный гонорар, который он получил, составлял пятьдесят фунтов в год.

— А разве ты не знала, что он перестал писать?

— Я этим как-то не интересовалась. Время от времени мне попадалась в магазине его книги. Писал Генри довольно хорошо, и я как-то само собой считала, что он процветающий писатель, получает много денег, но на банковском счете было всего две тысячи фунтов, которые Дороти тоже завещала мне. И никаких ценных бумаг, никаких акций. Только Дороти явно жила не на две тысячи в год — она тратила гораздо больше. Может быть, она жила не на проценты, а тратила капитал? Но это маловероятно — Дороти была не дурочка и понимала, что надолго его не хватит. Интересно знать, откуда она брала деньги?

Мне это тоже было интересно. Действительно, ведь никто не станет жить на широкую ногу, не будучи уверенным, что денег хватит еще надолго и всегда есть откуда их взять. Это было по меньшей мере любопытно — а я от природы любознательный человек.