Последний незанятый мужчина - Синди Блейк Страница 4

Хуже не будет, подумала Сэди. Но ошиблась. На этот раз волосы стали огненно-красными, и вид стал еще более отвратительным, чем когда они были зелеными. По крайней мере, если вы идете по улице с зеленой копной на голове, люди могут подумать, что вы примкнули к партии зеленых. А если бы кто-нибудь увидел ее теперь, решил бы, что она берет пример с двухэтажного лондонского автобуса.

— Ох, — сказала Джун, восемнадцатилетняя ученица-парикмахерша, отходя на полшага, — кажется, опять не получилось.

Сэди зажмурилась и подумала о том, сколько часов просидела в этом кресле, подставляя свою голову юной любительнице экспериментов, которая, может быть, когда-нибудь и научится работать, но только не с красками. Джун вызвалась перекрасить ее почти бесплатно. Теперь Сэди поняла почему.

Нужно было сто раз подумать, прежде чем соглашаться на дешевые парикмахерские услуги, сказала себе Сэди. Если бы мне понадобилась подтяжка лица, стала бы я обращаться к неопытному хирургу, пусть даже за смехотворную цену?

— Давайте еще раз попробую, — сказала Джун. — Знаете, на третий раз, бывает, получается.

Сэди только кивнула — а что ей оставалось делать?

Лиза, ее подруга и сослуживица, первая навела ее на мысль подкрасить волосы. Она была из тех, кто не станет молчать, если у вас помада размазалась или колготки поехали. Лиза с удовольствием подсказывала всем, что носить, как обращаться с поклонником — вообще давала советы относительно всего, что было связано с «женской темой». Это и есть женская солидарность, думала Лиза, работая двадцать четыре часа в сутки бесплатным консультантом по женской части. Сейчас, ожидая, когда Джун смешает очередную порцию красителя, Сэди начала сомневаться в компетентности Лизы.

— Прости, конечно, за прямоту, — сказала Лиза в пятницу после работы, когда они сидели в пабе и распивали на двоих бутылку вина, — но что у тебя за волосы, Сэди!

— А что с ними?

— Если честно, то… короче, какие-то они у тебя мышиные, что ли.

Намотав на палец сверкающе-белую прядь, Лиза посмотрела на волосы Сэди так пристально, что Сэди захотелось оказаться в шапке.

Когда на работе выдавалась свободная минутка, Лиза обычно посылала сотрудницам дружеские электронные послания, сообщая, что вычитала из глянцевых журналов, либо вырезала из тех же журналов картинки с кинозвездами. Лиза знала все о наращивании ногтей, о татуировке хной и о тантрическом сексе. Если когда-нибудь она уйдет с секретарской должности в агентстве «Харви и Таннер», то, казалось Сэди, наверняка сможет работать частным косметологом и сексологом.

Но в данном конкретном случае вмешательство Лизы было как нельзя более некстати. Сэди действительно в последнее время перестала за собой следить — пустила все на самотек. Перестала красить ногти, набрала несколько лишних фунтов, а теперь вот узнала, что у нее мышиные волосы.

Год выдался тяжелым: из-за неудачного романа она с головой ушла в работу и забросила домашние дела. Собственно говоря, Сэди могла бы проигнорировать Лизины замечания, но вдруг та обидится? Поэтому она налила себе еще вина и решила не сопротивляться — пусть себе придирается.

Перегнувшись через стол, Лиза схватила прядь волос Сэди, посмотрела на них внимательно, потом отпустила и улыбнулась.

— Я сначала подумала о шиньоне, но это тебе не пойдет. Точно говорю. И перманент тоже не годится. Только высветление. Это единственный выход. Конечно, я не говорю, что все должны быть совершенны, как Джессика Таннер, но мы должны по крайней мере сделать все, что в наших силах. Согласна? Я видела на днях вывеску: «Поющие локоны». Это такая реклама — у них по выходным красят почти бесплатно. Сходи туда. Они все сделают и много денег не возьмут. После высветления ты станешь совсем другим человеком, Сэди. У тебя начнется новая жизнь. Поверь мне.

Внутренне дрогнув от замечания, что «все должны быть совершенны», Сэди поспешила ухватиться за вовремя брошенный спасательный круг, а именно за фразу «начнется новая жизнь». Конечно, решиться нелегко, отчасти потому, что Сэди прекрасно понимала, что сама Лиза очень близка к вышеозначенному совершенству, и добавила «все мы» для того лишь, чтобы не обидеть подругу. И все же у нее есть надежда выплыть, преодолеть грозный девятый вал — и попытаться начать новую жизнь. Может быть, высветление поможет. Если прядки осветлить, может, и на душе станет светлее, и вся она станет светлой и легкой, как перышко. И она поддалась на уговоры Лизы в надежде, что выйдет из парикмахерской другим человеком. Теперь же, глядя на себя в зеркало, она хотела только одного: вернуть все как было в самом начале. Снова стать серой мышкой.

— Ну вот, — произнесла Джун, стоя у нее за спиной и с пугающей беспечностью щедро намазывая голову Сэди по третьему разу. — Прикольно, да? — И широко махнула щеткой. — Мне всегда хотелось быть художницей. Или балериной. Но когда я купила себе балетные тапочки, как начала спотыкаться! Так что я выбросила это из головы. А теперь… — Она посмотрела на ряд баночек, стоящих рядом с ней на тележке. — Какую я брала в последний раз?

Лизу трудно было не любить. Она была говорлива, она была смешлива, она искренне желала всем добра. Но ни за что и никогда, поклялась себе Сэди, она не послушает больше Лизиного совета.

Через три часа Сэди Хокс вошла в свою квартиру, нагруженная пакетами из бакалеи. Волосы ее никак нельзя было назвать бесцветными. Не были они уже и огненно-красными, они стали ненатурального темно-коричневого цвета и при этом исполосованы тонкими тыквенно-оранжевыми прядками. Ученица Джун умудрилась высветлить прядки самым неестественным образом — эффект был такой, словно Сэди вымазали смесью гуталина с кабачковой икрой.

— Отлично! — сказала она, глядя на дело рук своих. — Знаете, вы чем-то жутко похожи на Кэтрин Зету-Джонс. Классно!

Сэди знала, что Джун говорит так, потому что ей надоело, она устала и уже не в силах исправить весь тот ужас, который сотворила. Она-то прекрасно понимала, что вовсе не похожа на Кэтрин Зету-Джонс. А похожа на придурошную.