Принцесса льда - Евгения Ярцева Страница 4

– Ой, здравствуйте! Вы ведь Машина мама? Я как раз к вам.

– Здравствуйте, э-э-э… – Маргарита Львовна напряженно вспоминала, как зовут громкоголосую тренершу из спортивной школы.

– Тамара Витальевна, – напомнила та, – можно просто Тамара.

– Вы к Маше, наверное? Но ее еще…

– Нет, я именно к вам, – веско произнесла Тамара Витальевна. – Очень хочу с вами побеседовать. Не слишком отвлеку?

Маргарита Львовна едва заметно помрачнела, будто по лицу ее пробежала тень от облака. Однако ответила вполне любезно «да-да, заходите», извинилась, что ей надо «быстренько приготовить обед», и попросила тренера подождать в комнате, чтобы сражаться с картошкой без свидетелей. Неуклюже ворочая ножом – из-за отсутствия сноровки и из-за маникюра, который старалась беречь, – она мысленно костерила глазки, которые не желали выковыриваться, и эту тренершу, по чьей милости вынуждена была торопиться. Но из-за спешки картофелины сделались еще более непослушными, и воевала она с ними дольше обычного – за это время можно было бы действительно соорудить что-нибудь соответствующее гордому наименованию «обед». Наконец, кружки неравномерной толщины были свалены на сковороду, Маргарита Львовна включила конфорку и направилась в комнату, где терпеливо сидела незваная гостья.

– Быстро вы с готовкой справились, – учтиво сказала Тамара Витальевна.

Маргарита Львовна независимо повела бровью (дескать, справляться быстро с чем угодно – для нее обыденное дело) и опустилась на вертящийся стул у компьютерного столика.

– Итак? Я вас слушаю.

Тамара Витальевна смущенно кашлянула в кулак. Перед этой ухоженной дамой с безупречными ногтями и строгой, как у политика, прической ей стало неловко за свои красноватые шершавые руки и видавшие виды тренировочные штаны, усеянные катушками. Тем не менее начала она уверенно:

– Помните, я когда-то вам про Машу говорила, что ей бы надо профессионально кататься? В специализированную школу идти? – По лицу Маргариты Львовны непонятно было, помнит она об этом или нет; тренер продолжала: – Так вот. Я-то с самого начала заметила, какая она способная. И теперь я вам с полным правом могу сказать: она талант. Настоящий талант! Золото, а не девочка! Как будто родилась в коньках, ей-богу. Тренируется любительски, а может чуть не с первого раза освоить такое, на что у других уходят недели, месяцы!

Тамара Витальевна ожидала какой-то реакции на свои слова, но Машина мама сидела как замороженная.

– Вы ведь в курсе, что она уже второй спортивный имеет? Разряд, в смысле? И на первый вот-вот сдаст?

Маргарита Львовна разомкнула губы с усилием, точно расщелкнула замочек:

– М-м-м, не в курсе. Я не вникаю в эти детали, – Она закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди.

– А, ну я вам расскажу. В школе, где я преподаю, всего шесть человек до первого взрослого разряда дошли, Маша вот седьмая будет. Набор элементов у ней уже такой, с какого можно начинать чемпионский, так сказать, разбег. Самый трудный прыжок, аксель, без труда дается, бедуинский во вращение – чудный, не прыгает, а летает, и волчки, и винт – это вращение стоя – с такой скоростью крутит, что ахаешь, красота! А заклоны какие! Умопомрачительные! – Она поняла, что чересчур увлеклась эпитетами. – Ну и так дальше, как говорится, по алфа́виту… Вот-вот уже дойдет до трудных тройных, лутца и флипа. В каскадах – это когда прыжки один за другим – тулуп и сальхов тройные прыгает без сучка без задоринки, вспархивает, как невесомая, ей-богу! И главное, аксель! Прыжок коварный, а она два оборота крутит стабильно, – Тамара Витальевна жестикулировала, как актер пантомимы, чтобы донести до Машиной мамы красоту и коварство элементов и меру Машиных успехов, – хотя он на самом-то деле выполняется с хода вперед, поэтому двойной – это не два, а два с половиной обо…

– Я в этих оборотах ничего не смыслю, – прервала ее Маргарита Львовна и потрогала себя на мочку уха, будто поправляя сережку, которой не было.

– Да-да, извиняюсь, вы же далеки от специфики… Короче, у ней задатки мастера. Не от выучки, а от природы, вы понимаете?

Не похоже было, что Машина мама намерена что-либо понимать. Она сидела безучастная, словно облаченная в невидимый панцирь, о который билась тренер.

– В общем, Маше надо как можно скорее переходить в специальное, так сказать, заведение, лучше всего в школу олимпийского резерва, – Тамара Витальевна уже не надеялась дождаться отклика, потерла ладонями подлокотники, показывая, что заканчивает разговор. – Я за Машу похлопочу, – и встала с кресла.

– Одну минуточку, – проговорила Маргарита Львовна, не меняя позы. – А я против, чтобы вы за нее хлопотали.

– Что́ так? – отозвалась тренер почти с вызовом.

Маргарита Львовна смерила ее взглядом и решила-таки объясниться с этой особой в растянутых трениках, которая говорит «алфа́вит», «так дальше» вместо «так далее» и «у ней» вместо «у нее».

– Понимаете, есть забава, – она жестом пригласила Тамару Витальевну вернуться в кресло, – и есть дело. Об этом говорил кто-то из великих, не помню, кто именно. Фигурное катание – забава, не более того. Которая отвлекает от дела, то есть от учебы. Подменять дело забавой – значит бросать на ветер время, в которое закладываются основы образования, культуры, эрудиции, – словом, всего, без чего в жизни…

– Забава? – с недоумением перебила Тамара Витальевна. – Да что вы! Фигурное катание – самый техничный вид спорта! Чтобы элементы освоить, их через мозги надо пропустить, а это ой как непросто! Тут не только ногами-руками махать, тут и головой вовсю работать приходится! А у Маши голова варит, как…

– Вот и отлично, – подхватила Маргарита Львовна, – что голова варит. Пусть варит по делу, а не ради того, чтобы выписывать на льду кренделя.

Оскорбленная «кренделями», Тамара Витальевна снова встала с кресла.

– Нелишне бы и ее мнения спросить, – сказала она холодно. – Девочка вправе сама решать, кататься ей или не кататься.

Маргарита Львовна нахмурилась.

– Это как сказать, – произнесла она каким-то свистящим голосом и в свою очередь резко поднялась со стула. – Значит, надо спрашивать мнения ребенка, желает ли он ходить в школу или точить лясы? Или, может быть, ребенок вправе решать, питаться ли ему одними шоколадками?

– При чем тут шоколадки, господи боже ты мой, – испугалась Тамара Витальевна. – И потом, Маша не младенец…

– Но и не взрослая! И понятия не имеет, что такое специализированные школы! Что там ставят условие: либо учеба, либо спорт! Вынуждают отказываться от всего ради тренировок! Отбирают у детей не только детство, но и здоровье, и силы, душевные и физические!

«Надо же, какая осведомленная», – подумала тренер. Маргарита Львовна словно прочитала ее мысли и оговорилась:

– Я об этом не раз слышала, уж не помню когда и где… Общеизвестно, что школы олимпийского резерва помешаны на производстве чемпионов!