Конец лета - Кэтлин Зейдель Страница 4

Телевизор Эми не любила. Ей не нравилось долго сидеть на месте, но не прошло и нескольких минут, как она была заворожена: вращения, прыжки, сверкающие коньки и костюмы, о, эти эффектные костюмы, мерцающие блестки, шифоновые юбки, которые развевались и закручивались, словно легкие перья! У Эми перехватило дыхание. В ней зашевелилось страстное желание, словно внутри у нее расправлялся и рос воздушный шар, становясь тугим и плотным.

— Я должна заниматься вот этим. О, мама, папа, пожалуйста, я должна!

Элеонора не сочувствовала одержимости своей младшей дочери внешним блеском и роскошью. Она была англичанкой, живой, практичной, самоуверенной женщиной. Она любила балет, но фигурное катание? Оно было для людей… для людей со средним интеллектом.

Но все, что могло занять Эми во время плохой погоды, попробовать стоило. Она позвонила на школьный хоккейный каток узнать о занятиях.

О да, жена помощника тренера — фигуристка. Она будет рада дать Эми несколько уроков.

Эми отправилась на свой первый урок. На следующий день она взяла коньки в школу. Элеонора решила, что она берет их для фасона, и Эми действительно показала их всем и каждому. После занятий, вместо того чтобы пойти домой, она, наклонив голову, идя против обжигающего ветра, с трудом добралась до катка. Надела коньки и, выйдя на лсд, въехала прямо в гущу игроков во время хоккейной игры.

Тренер сразу же дал свисток. Этот хрупкий на вид ребенок в слабо зашнурованных коньках едва избежал настоящей опасности. Но тренер не знал, как обращаться с маленькими девочками, ему и в голову не пришло спросить, зачем она пришла на каток. Он сказал ей, что команда закончит через пятнадцать минут, и, когда они уходили, велел одному из своих рослых ребят в наколенниках и наплечниках пойти и как следует зашнуровать ее маленькие белые ботинки.

Эми околдовала скорость игроков. Вот чего ей хотелось — двигаться так же быстро, летать, как они! Она ступила на неровный лед и покатилась. Тренер про нее забыл и, когда команда освободила раздевалку, тренер выключил основной свет.

Эми продолжала кататься в полумраке. Она уже больше не думала о костюмах. Она хотела кататься на коньках!

Час спустя пришел служитель, чтобы привести в порядок лед для вечерних занятий. И конечно, очень удивился, увидев Эми: «А твои родители знают, что ты здесь? Тебе разрешили заниматься?» На любой из этих вопросов Эми ответила бы честно.

Но он облек свой вопрос в слова, не слишком задумываясь.

— Ты должна здесь быть? — спросил он.

— Да, — ответила Эми, и она сказала правду. — Я должна здесь быть.

— Какой она была в детстве? — спросила Гвен. — Я видела ее фотографии. Очень милая девчушка.

— Да, — кивнул Хэл. — А еще она была послушной, очень послушной. Пока не начала кататься на коньках, она везде ходила с нами — на уроки музыки Фебы и Йена, в музеи, на выставки — и всегда вела себя хорошо, вероятно, лучше, чем должны себя вести маленькие дети. Но большинство хороших фигуристов очень послушные люди. Годами они делают именно то, что им говорят, а ведь это в основном довольно скучно. Им приходится охотно подчиняться своим тренерам. Меня всегда удивляло, как такое творчество получается у столь примерных людей, и, наверное, я до сих пор не знаю, что заставляет Эми повиноваться. Когда она с нами, она всегда кажется тихой и сговорчивой, какой была в детстве.

— Нельзя стать такой, как она, будучи тихой и сговорчивой.

— Нельзя, — согласился Хэл. — И мне ясно, что очень многое в ней остается для меня загадкой.

Эми не могла ждать целую неделю до следующего урока. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, можно, она пойдет на урок сейчас? Она сделает все, что угодно, все, что угодно!

Родители поговорили с ней. До тех пор, пока она будет заниматься старательно, она может кататься, сколько захочет.

До катка она могла дойти пешком, поэтому каждый день после школы она отправлялась туда. Она наблюдала за хоккеистами, потом за служителем с его агрегатом для чистки льда, а потом каталась. Она могла кататься бесконечно, вечно! Она никогда от этого не уставала.

Она не думала о том, хорошо ли у нее получается. Это не имело значения, ей просто очень нравилось кататься на коньках. Той весной она даже прочла книгу — иллюстрированную биографию знаменитой американской фигуристки Пегги Флеминг.

Потом, как-то днем во время последней недели школьных занятий, она пришла домой с катка и увидела на своей кровати толстый брезентовый рюкзак на молнии и с одной ручкой.

Рюкзаки! Итак, они едут в Миннесоту, им предстоят сборы для переезда в Миннесоту. У ее семьи было жилье на озере в северной части штата, там они и проводили лето, целое лето. Их домики стояли посреди леса, за много миль от города, но даже этот город был слишком мал, чтобы там был каток. Целое лето ей придется жить без катания! Это было невозможно, просто невозможно!

Но Эми пришлось. Выбора у нее не оставалось.

— Я могу показаться вам ужасным снобом, — признался Хэл, — но у нас мало общего с семьями других фигуристов. Дело не только в том, что они были одержимы жизнью своих детей до такой степени, что нам это казалось нездоровым, но их представления об успехе были очень ограничены. Они думали только о победах на соревнованиях и о получении денег.

Гвен с легкостью могла понять, каким образом представления человека могут «ограничиться» этим, особенно если у вас нет собственных денег, которые имелись, как сказал Хэл, у его жены.

— А каково было ваше понимание успеха?

— Создание красоты. Выражение себя с помощью музыки. На мой взгляд, если мы вообще хоть как-то помогли Эми, нам удалось ей это привить. Если она сумела сделать что-то красивое, если заставила зрителей что-то почувствовать, значит, она добилась успеха, независимо от того, какие получила оценки.

С возрастом Эми не утратила свою неземную красоту. У ее матери было аристократическое происхождение — триста лет мужчины из привилегированного общества женились на самых красивых девушках, которых могли найти. Эта наследственность проявилась и в Эми. Ее руки, ноги и шея были стройными и гибкими, ее сила таилась в длинных, чистых линиях, а не в буграх мускулов. Туловище у нее было аккуратным и ладным, а более гибкой спины ее педиатр не видел ни разу в жизни.

— Ей надо заниматься с кем-нибудь другим, получше меня, — сказал ее тренер. — В Айове для нее ничего подходящего нет.

Он порекомендовал тренировочный комплекс в Делавэре. Многие семье, живущие по соседству с тренировочным центром, брали жильцов, чтобы покрыть расходы на своих собственных детей. Местные школы привыкли предоставлять юным фигуристам много свободного времени, а для тех, кто хотел заниматься дома, легко находились преподаватели.

Элеонора училась в школе-пансионе, поэтому для нее не было ничего странного в том, чтобы отослать ребенка из дома. Эми и самой понравилась эта мысль. Это была ее мечта — кататься все время, тренироваться с самыми лучшими.