Земля любви, земля надежды. Расставания и встречи - Мария Леонора Соареш Страница 4

Дядюшка поднес ко рту чашку с кофе и тут же поставил ее на поднос. Сегодня, что называется, и кусок в горло не лез, сердце, казалось, заняло всю грудь и билось где-то в горле. Он немного помолчал и продолжил рассказ:

— А жена моего друга Винченцо, мы с ним подружились на пароходе, там и родила дочку, и ее назвали Катэриной. У них еще был сынок Марселло, он любил сидеть у меня на коленях, и мне все казалось, что я нянчусь с тобой.

— А что сталось с твоими друзьями потом? — поинтересовался Тони.

— К сожалению, не знаю. Они поехали работать на плантации, а я, как ты знаешь, никогда не хотел быть рабом.

— Да, я знаю, — кивнул Тони.

— У тебя в Бразилии есть сестра, — с трудом выговорил Джузеппе, — ее зовут Нина…

Изумленный Тони поднял на дядюшку глаза, он ждал продолжения, но его не было. Глаза Джузеппе закрылись, голова склонилась на бок. Испуганный Тони взял Джузеппе за плечи и понял, что дяди больше нет…

После похорон Джузеппе дом для Тони окончательно омертвел. Отец с ним по-прежнему не разговаривал, к инструменту не подходил он сам. Мать тяжело вздыхала, пыталась как-то смягчить мужа, но тот твердил одно:

— Ничего не желаю слушать! Сына у меня больше нет! Марию Тони не мог увидеть, потому что отец ее держал под замком, и только старая сеньора Луиза время от времени приносила от нее весточку. В письмах его любимая умоляла ждать и быть как можно осторожнее, потому что сеньор Джулиано не расстается с двустволкой. Чего можно было тут дождаться? Каких успехов, свершений, перемен?

Тони сунул смену одежды в сумку и попросил у матери благословения на поездку в Бразилию.

— Придется разбогатеть, мама, другого выхода у меня нет, — сказал он очень серьезно, — тогда я вернусь и женюсь на Марии.

Глаза Розы наполнились слезами, но она мужественно улыбнулась.

— Даю тебе, сынок, свое материнское благословение. Да хранит тебя Бог на всех путях и дорогах.

Она собрала последние деньги, которые были в доме, и сунула в сумку сына. Может, он и прав, в стране кризис, безработица, все ученики отказались от занятий, потому что им нечем платить за обучение, их отцы лишились работы. Дай бог, чтобы в далекой Бразилии все было по-другому.

Дженаро едва только понял, что Тони все-таки уезжает, как закричал:

— Я же говорил, что у меня нет больше сына! Нет! Нет! И прощаться не буду! Сына у меня нет!

Может, так он защищался от нестерпимой боли разлуки, которая терзала его сердце? Может, так он надеялся с ней справиться?

Тони только рукой махнул, но глаза у него невольно наполнились слезами. Сердце у Тони было ранимым, чувствительным, он надеялся, что хотя бы в миг расставания отец сменит гнев на милость. Но нет, отец не смягчился. И, ожесточившись сам, он вновь мысленно произнес свою клятву: «Нет, никогда больше я не прикоснусь к инструменту!»

Об этом он и думал, крутя педали велосипеда, который будто сам собой летел прямо к дому Марии, видневшемуся вдалеке. У ворот Тони остановился, слез с велосипеда, подошел к решетке и громко позвал:

— Мария! Мария!

И вдруг Мария появилась на пороге и кинулась по дорожке к воротам, она все поняла: Тони приехал прощаться. Но влюбленные не успели даже протянуть друг к другу руки — прозвучал выстрел, и пуля прожужжала около левого уха Тони, потом мимо правого.

— Беги! Беги! — закричала в ужасе девушка. Тони вскочил на велосипед.

— Ты будешь меня ждать? Я приеду богатым и посватаюсь! — крикнул он на ходу.

Мария со слезами на глазах смотрела ему вслед.

— Я буду ждать тебя всегда. Только тебя! — шептала она.

Луиза подошла к зятю, который стоял на балконе с дымящейся винтовкой.

— Вы — зверь, Джулиано, — сказала она. — Настоящий зверь.

— Ненастоящий. Зверь бы его убил, — спокойно ответил зять и ушел в дом.

Тони долго добирался до Неаполя, он не хотел тратить деньги на поезд, они понадобятся ему на билет до Бразилии. Он даже старался что-то заработать по дороге, смутно понимая, что денег у него, наверное, мало. Неаполь оглушил его шумом, очаровал запахом моря. Тони не мог оторвать глаз от синеющей дали, в которой скрывалось его счастье. Когда он протянул кассиру свои деньги и попросил билет до Бразилии, тот только рассмеялся наивности и простодушию красивого темноглазого юноши. На эти деньги он мог доплыть разве что до соседнего островка.

В отчаянии Тони присел на парапет, рассеянно глядя, как подъемный кран поднимал и ставил на палубу легковые машины. Пассажиры толпились на пристани у сходен, по одному поднимаясь на пароход. И вдруг Тони будто по наитию встал со своего места и подошел к очередной машине, которую должен был поднять кран. «На всех путях и дорогах», — повторил он про себя мысленно и тронул ручку. Она поддалась, дверца открылась, Тони проскользнул в машину и закрыл за собой дверь. Вскоре очередная машина взмыла в воздух, словно невиданный летательный аппарат, покачивалась она на фоне синего неба. На мостовой сиротливо стояла сумка, рядом с ней валялась куртка. Счастливого пути, Тони!