Женщины президента - Ирина Лобановская Страница 4

Человек-амфибия сбросил акваланг и растянулся на одеяле. Блондинка начала вытирать его, бережно, нежно и осторожно стаскивая с плеч водолазный костюм. Человек лежал закрыв глаза. Он явно давно привык к этим женским рукам, к этим движениям, к этим ласкам…

Дылда что-то лепетала, о чем-то спрашивала, хихикая, а Артем застыл, тупо уставившись на белокурую. Зачем ей этот кривоногий? Нужен ли он ей?

Нельзя ли их как-нибудь развести в разные стороны?

Она была, правда, лет на пять старше Артема, но какая разница?..

Человек-амфибия почувствовал присутствие незнакомца. Он приоткрыл глаза и кинул в сторону Артема беглый нехороший взгляд. По спине Артема пробежали мурашки. Свинцовая тяжесть стала исчезать.

У парня было некрасивое, мрачноватое лицо с профилем хищной птицы. Лицо уголовника. Он пристально осмотрел Артема, легко открыл зубами бутылку с пивом и что-то шепнул вытиравшей его девушке. Она засмеялась и тоже повернулась к зрителю. В ее глазах плескалось игривое любопытство, переливавшееся через синие края.

Позже Артем в два счета освоил этот простой трюк с открыванием бутылок — нужны лишь крепкие зубы! — и часто повторял его на глазах потрясенных девушек, всегда добиваясь нужного эффекта.

Изумилась даже его будущая жена…

— Эй, пацан, иди сюда! — позвал человек-амфибия и прихлебнул из горлышка пиво. — Посмотришь на нее вблизи!

Девушка снова кокетливо засмеялась. Она была идеально сложена… Вместе с ней ржали двое долговязых.

И вдруг Артем почувствовал непривычную ненависть, злобу, почти бешенство. Он ненавидел сейчас этих двоих, ненавидел и презирал и готов был ударить, убить, стереть с лица земли. За что? Почему?

По какому праву? Ведь они не сделали ему ничего дурного. Во всяком случае, пока…

— Вот и мой заместитель! — усмехнулся кривоногий и перевернулся на спину. — Когда, Светка, я тебя брошу, у тебя будет с кем погреться! Молодой и здоровый! Эй, пацан! Ты чего боишься? Я не кусаюсь! Иди к нам! Со Светкой познакомишься. Ты ведь этого сейчас хочешь больше всего!

Артем помедлил несколько секунд, а потом повернулся и побрел прочь. За спиной раздался новый взрыв хохота.

Светка… Ее зовут Светлана…

Он несколько раз встречал ее в городе, одну или с кривоногим, но делал вид, что они никогда не видели друг друга. И возбуждения не испытывал… Хотя и она, и ее спутник всегда узнавали Артема, улыбались и радостно махали ему руками. Он не понимал и не разделял их ликования. Они были просто глупы. Он ненавидел их за то, что они встретились ему на пути. Да, синеглазая ему нравилась, даже иногда снилась, он по-прежнему грезил наяву их неожиданной возможной встречей на зимнем берегу — его лыжи, ее синеглазость и безмятежность ледяного озера, — но это нечаянность и необдуманность, а никаких непредвиденностей Артем не терпел. По молодому безрассудству он собирался сметать все грозящие ему препятствия и планировать все свои завтрашние и послезавтрашние поступки и события своей жизни, и ему было наплевать, что будет с теми людьми, которых он все равно рано или поздно грубо и властно уберет со своего пути.

Жизнь должна подчиняться лишь ему, ему одному, и никому больше. Он будет командовать ею — иное невозможно! И здесь подойдут любые средства, Светлана ненароком вмешалась в его существование, не имея на это никакого права. А ее кавалер еще осмелился предсказывать будущее. Это раздражало Артема. Он путался в своих противоречивых желаниях и настроениях.

Через два года беленькая Светлана осталась одна.

Ее кривоногий ухажер с лицом потенциального преступника оправдал пометку Бога и сел за драку с поножовщиной.

Встретить Свету зимой на берегу Сенежа и лихо подкатить к ее ногам на лыжах Артему не удалось.

И очень хорошо. Бездарная, пустая, детская мечта…

Артем презирал себя за то, что подпустил ее к себе так близко. Один раз, уже на пороге выпускного, он увидел Светлану в магазине: потускневшую, резко постаревшую, сразу опустившуюся… Она скользнула. взглядом по большой и нескладной фигуре косолапого Артема, слабо и жалко улыбнулась и спросила:

— А ты помнишь, что готовился быть его заместителем?

Артем дернул плечами, хамовато изучая и рассматривая ее в упор. Сальные, светлые, жидкие прядки по узким плечам, невыразительные глаза, сгорбившаяся спинка… Ему было непонятно, почему Светка .вдруг стала такой несчастной и одинокой. Была красивая девка… Вокруг эскадрон парней летучих, далеко не ангелов… Но крылья у них по жизни, от этого деваться некуда. А на время никто из мужиков-солнечногорцев не отказался бы приземлиться рядом с синеокой красоткой. Неужели тот мрачноватый подводник закрепил ее за собой, предоставив лишь один возможный вариант — неуклюжего высокого юношу, с трудом контролирующего свои просыпающиеся желания?'. Кривоногий сделал это совершенно напрасно.

— Никогда! — нагло отчеканил Артем, стараясь не заикаться.

Изредка, если взять себя в руки, это удавалось.

Родители пробовали его вылечить, но ничего не получилось.

— Ваши летние дурацкие фантазии! Я никогда не буду никого замещать! И не мечтал работать заместителем!

Она сгорбилась еще больше.

* * *

Окончив школу, Артем поступил в Плешку, то бишь в Плехановскую академию. Он был уверен, что сам прекрасно сдаст экзамены, но отец подстраховал сына приличной суммой долларов.

Вообще Артем над выбором высшего учебного заведения не особо задумывался, ему было довольно безразлично, куда поступать. А подрастая, кем он только не хотел быть! Желания менялись в несколько минут и целиком зависели от обстоятельств.

Прокатится на автобусе — захочет быть водителем.

Сходит на елку — сразу начнет готовиться в массовики-затейники. А посетит шикарный туалет соседей-торгашей — тотчас станет представлять себя сантехником, зарабатывающим немалые бабки.

Порой жизнь рисовалась забавным, интересным спектаклем, куда его пригласили и он пришел из любопытства, но ему забыли или просто не подумали объяснить суть и значимость представления, постичь которые он теперь пытался самостоятельно.

Вникнуть в суть оказалось не так легко.

Он пытался найти ответы в книгах, которые глотал в огромном количестве. Но, умные и толстые, они четко обрисовывали лишь определенные ситуации и конфликты, которые Артем с большим трудом проецировал на свое существование. Они к его жизни никак не прикладывались, как ни крути, чужие и далекие, вроде Галапагосских островов.

Он часто возвращался домой поздно, досыта набродившись берегами Сенежа и окрестными лесами. Там не надо было задумываться о будущей жизни, строить планы на много лет вперед. Там никто не задавал вопросов и не ждал ответов. Возле деревьев проблемы бытия казались смешными и надуманными, как розы на соседней с огурцами грядке. Там просто неспешно шла жизнь, вросшая корнями в землю и не мающаяся дурью, вроде Тарасова. Будь его воля, он никогда бы не уехал из городка, но все вокруг твердили о высшем образовании, о том, что мужчина — выразительный взгляд матери в его сторону! — должен зарабатывать деньги и содержать семью — какую еще семью?! Все рвались в рядом живущую Москву, как чеховские три сестры, всегда казавшиеся Артему законченными истеричками.