Лучший мужчина Нью-Йорка - Триш Уайли Страница 4

– Будем считать, что гигантские отпечатки твоих ног на моем диване стоят разбитых бокалов. Теперь мы квиты.

– Если тебе больше нечем заняться, кроме как обсуждать меня с моими родственниками, то придумай себе какое-нибудь хобби.

Джи удивленно кашлянула.

– Не беспокойся, мне есть чем себя занять.

– Как скажешь, но свидания к твоим занятиям явно не относятся.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что даже если бы я и забыл, почему ты перестала встречаться с парнями, то теперь обязательно бы вспомнил. – Даниэль тоже скрестил руки на груди, как бы повторяя ее позу. – Ты никогда не думала, что для того, чтобы тебя хоть изредка затаскивали в кровать, неплохо бы для разнообразия вести себя чуть-чуть приветливей и дружелюбней?

– С каких это пор тебя касается моя личная жизнь?

– Примерно с тех же самых, с каких тебя касаются мои отношения с родственниками.

Собрав волю в кулак, Джи мило улыбнулась:

– Когда будешь уходить, не прищеми себе ничего дверью.

– Ничего получше придумать не сумела? – уточнил Даниэль, слегка приподнимая бровь. – Сразу видно, что давно ни с кем не спорила, ничего, не волнуйся, мы быстро приведем тебя в форму.

Джи устало вздохнула и отвернулась, но когда Даниэль уже подошел к двери, она вдруг спросила:

– Неужели ты никогда не устаешь?

Что это с ней?

Даниэль остановился, обернулся и пристально на нее посмотрел.

– Ты о чем, детка?

Джи слегка нахмурилась. Почему от такого просто вопроса замирает сердце?

– Не зови меня так.

Черт, что это с ней такое? Даниэль по-прежнему не двигался с места, и между ними повисла звенящая тишина.

Если бы даже ее сейчас и интересовали отношения, он – последний в мире мужчина, на которого она бы взглянула… Вот только почему от одного его присутствия она сходила с ума?

– Хочешь заключить перемирие?

Джи так и не поняла, зачем задала тот первый вопрос, а теперь он предлагает ей дружбу? Ей стоило огромного труда не рассмеяться.

– Неужели тебе кажется, что я готова выбросить белый флаг? Я говорила не о себе, а о тебе, Даниэль. Ты выглядишь очень усталым. Неужели из-за того, что приветлив и дружелюбен с каждой встречной девушкой?

Даниэль слегка прищурился:

– Детка, ты сомневаешься в моей выносливости?

Эта «детка» уже порядком ее достала.

Вдруг он подошел так близко, что она почувствовала на щеках тепло его дыхания.

– Плохая идея, – выдохнул он.

Не обращая внимания на участившийся пульс, Джи выпрямила спину. Она еще в детстве установила для себя определенный протокол и до сих пор по нему жила, лишь изредка огромным усилием воли нарушая его для крошечной горсточки людей, занимавших такие же крошечные уголки ее сердца. Она давно на практике убедилась, что стоит лишь на мгновение показать слабину, и тебя сразу же съедят, поэтому всегда старательно скрывала свои слабости под различными масками.

Когда она только начинала карьеру, эти маски помогали притворяться, что ее совсем не ранит критика, а сейчас, даже несмотря на то что по всему ее телу разливались волны желания, она продолжала хранить совершенно невозмутимый вид.

– Я должна испугаться?

Даниэль усмехнулся:

– Если не перестанешь нарываться, то потом не жалуйся.

– А ты, оказывается, еще и шутник. Как-то раньше я за тобой такого не замечала. – Джи слегка погладила его по накачанной груди. – А теперь будь хорошим мальчиком и ложись в кроватку, не засиживаясь допоздна. Нельзя же, чтобы такая симпатичная мордашка выглядела усталой, правда? – Уперевшись Даниэлю в грудь ладонью, Джи слегка его оттолкнула. – Чем же тогда заманивать представительниц противоположного пола?

– Это ты лучше сама мне скажи.

Джи еще раз легонько подтолкнула его, вынуждая выйти за дверь, и, когда Даниэль остановился в коридоре с улыбкой на губах, она прислонилась плечом к двери и, прищурившись, слегка склонила голову.

Можно подумать, что он знает что-то такое, чего не знает она.

Как же она ненавидела эту его привычку!

– Признайся, тебе этого не хватало.

Закатив глаза, Джи устало вздохнула:

– Я бы так не сказала.

– Когда меня нет, некому тебя встряхнуть в нужную минуту, чтобы ты собралась и пришла в себя.

– Не говори так, словно хорошо меня знаешь и понимаешь, что мне нужно. – Джи покачала головой. – Ты меня совсем не знаешь. Боишься узнать.

– Да неужели?

– Да, боишься, ведь тогда тебе пришлось бы признать, что ты был не прав, а ты этого терпеть не можешь. – Джи демонстративно огляделась по сторонам, как бы проверяя, нет ли вокруг лишних ушей, и, понизив голос, добавила: – И что еще хуже, ты мог бы обнаружить, что я тебе нравлюсь. Ну а этого уж точно никак нельзя допустить, ведь так?

Подавшись вперед, Даниэль тоже понизил голос:

– Не думаю, что нам стоит этого опасаться.

Джи пристально посмотрела в его невероятно голубые глаза, гадая, помнит ли он вообще, как началась их вражда. Сама она это при всем желании не могла вспомнить. Так что ей оставалось лишь молча удивляться тому, что их отношения никак не складывались, ведь с остальными его родственниками она отлично ладила.

Рано или поздно каждый начинает осмысливать жизнь и пытается решить, что с собой делать дальше. Джи спокойно относилась к тому, чего не могла изменить, но почему-то рядом с Даниэлем она начинала сходить с ума и вела себя как какая-то незрелая девчонка. Но почему он так на нее действует?

Похоже, хороший ночной сон нужен не одному лишь Даниэлю.

Поборов секундную слабость, Джи улыбнулась:

– Говори все что хочешь, лишь бы тебе потом хорошо спалось.

– Не волнуйся, я и так отлично сплю, – выдохнул Даниэль.

– Да я о тебе и не…

– Ладно, хватит, просто не лезь в мои дела, хорошо? Или ты хочешь, чтобы и я в твои полез?

– Мне скрывать нечего, – соврала Джи. – А тебе?

– Не нарывайся, детка.

Нахмурившись, Даниэль резко повернулся и ушел, так что даже если бы она и захотела, все равно не успела бы ничего спросить.

И вот она снова стоит перед закрытой дверью.

Так, отлично, первый день прошел просто замечательно.

Но что же тогда ждет ее завтра?